Мужчины в ее жизни
Шрифт:
– Миссис Фонтейн?
– легко коснувшись ее плеча, осторожно обратился к ней высокий мужчина с седеющими висками. Джиллиан растерянно глянула на него, пытаясь вспомнить имя. Ее брови от усердия сдвинулись, но пьяное сознание отказывалось повиноваться.
– Я Стивен Джонс, ведущий.
– помог ей мужчина, заметив замешательство молодой женщины.
– Ах. Да. Мистер Джонс.
– теперь она вспомнила.
– Все просто чудесно. Вы были на высоте.
– девушка благодарно пожала руку ведущего. Он выглядел слега смущенным и неуверенным.
– Не знаю, уместно ли сейчас обратиться к вам.
– робко начал Джонс, и Джил снова нахмурилась.
– Говорите, я слушаю.
Ведущий тяжело вздохнул и вытащил из кармана пиджака белый конверт и протянул ей. На лице
– Что это?
– строго спросила она, не решаясь взять конверт. Мужчина поняв, что к чему, смущенно улыбнулся.
– О, нет. Это не то. Я… Вчера я принимал участие в проведении конкурса ‘Американской академии киноискусств’. Сразу после конкурса меня пригласили в ресторан отметить сие событие вместе с победителями. И я, между прочим, обронил, что сегодня буду вести вечеринку для жены известного миллиардера.
Джиллиан нахмурилась еще сильнее. На лице ее читалось неодобрение. Они с Дином сделали все, чтобы пресса не знала, где они собираются отмечать ее юбилей, пустив утку о намечающемся празднике в одном из новых отелей Даниэля - в Париже. А теперь оказывается, что баснословного дорогой ведущий спьяну вытрепал все толпе публичных людей, тесно связанных с папарацци.
– Извините меня, информация не попала в СМИ. Просто утром ко мне приехал один из номинантов и передал для вас этот конверт и цветы. Он сказал, что хорошо вас знает, и, когда, вы прочете послание, то поймете от кого оно. Цветы я не осмелился вручить публично, и оставил их среди других букетов. Там нет записки, но я могу сказать, что это огромный букет фиалок. Этот человек сказал, что они очень подходят под ваш цвет глаз. И я теперь вижу, что он был прав.
Холодно улыбнувшись Джонсу, Джил резко вырвала из рук мужчины конверт. Выражение ее лица оставалось безучастным, и только нервное движение пальцев, разрывающих бумагу, выдавало ее нетерпение. В конверте не было поздравительной открытки или письма. Это была вырезка из газеты. Джиллиан не успела прочитать всю статью, ей ударили в глаза строки, выделенные оранжевым маркером. ‘Самой ожидаемой сенсацией кинофестиваля стала победа Колина Дугласа сразу в двух номинациях: ‘лучший режиссер года’ и ‘лучший сценарий’ за работу в фильме ‘Осенний пепел’.
Джил смяла газетный листок в ладони и закрыла глаза.
‘Ты должна сказать, Джи. Я не отстану.’
‘Прекрати, Колин. Ты только что сделал мне подарок. И после него нам обоим не помешает душ.’
‘Если это все, чего ты хочешь, то я разочарован. Я ждал от тебя большего’.
‘Ты невыносимый зануда, знаешь об этом? Вообще-то, о подарках не спрашивают, их дарят.’
‘И что можно подарить девушке, у которой есть все?’
‘О, я придумала!!! Я молодец. Ты подаришь мне ‘Оскар’ за лучшую мужскую роль в ‘Грозы в Лондоне’.
‘Так нечестно. Во-первых, это подарок, скорее, для меня, а во-вторых, я уверен, что фильм провалится.’
‘Ты себя недооцениваешь. Но, если даже ты прав, то я возьму авансом. Когда-нибудь у тебя будет стоять на полке дюжина ‘Оскаров’, и я буду знать, что один из них посвящен мне.’
‘Они все будут твоими, Джил.’
– Колин.
– покачав головой, мягко прошептала Джиллиан. На губах ее играла загадочная легкая улыбка. Он оказался прав тогда, три года назад. ‘Грозы в Лондоне’ с треском провалился. Но Колина заметили, и он принял участие сразу в двух картинах в течение одного года, которые просто взорвали мир кино. В одночасье из ни кому ненужного, никому не известного неудачника Колин Дуглас превратился с мега звезду экрана, секс символ миллиона девчонок. Несколько престижных кинонаград, баснословные гонорары, сотни интервью, приглашения на телешоу, обложки самых дорогих журналов, десятки предложений от режиссеров и толпы поклонниц. Его звезда взлетела так стремительно и вспыхнула так ярко, что ослепила многих. Но ее - Джиллиан, в тот славный момент не было рядом с ним. Он снялся еще в одной картине и занялся воплощением своей мечты. Сейчас из-под легкой руки новоиспеченного режиссера Колина Дугласа выпорхнули четыре работы. В прошлом году он получил ‘Серебряного медведя’ за лучшую режиссуру на Берлинском кинофестивале за картину ‘Джинджер’, а теперь вот сразу два ‘Оскара’. Джиллиан ощутила разливающееся внутри тепло. Ему все удалось, этому непутевому легкомысленному мужчине-ребенку, в которого никто не верил, которого никто не понимал и не воспринимал всерьез. Счастлив ли Колин сейчас, когда достиг своей цели и схватил руками мечту, ценой которой послужили долгие лишения и вереница неудач? Свободен ли, как раньше? Или так же разочарован и одурачен призрачным блеском, как она?
– Спасибо.
– Джил тепло улыбнулась Стивену Джонсу, снова пожав руку, но на этот раз от всего сердца. На ее губах вертелся вопрос, задать который она никак не решалась. Но разве слова могут быть преступлением?
– А вы не знаете, где сейчас Колин Дуглас?
– Конечно, знаю. Он работает над новой картиной в Лос-Анджелесе. А живет в гостинице ‘Голливуд’. Это недалеко. Он и его труппа частенько зависают по вечерам в баре отеля. Там я проговорился.
– сверкая улыбкой, сообщил Джонс, довольный, что угодил богатой клиентке.
– Вы действительно знакомы с Дугласом?
– Да. Я была … с ним знакома когда-то.
– рассеяно кивнула Джиллиан Фонтейн, снова погружаясь в воспоминания.
‘Почему ты ничего не делаешь? Оправдывайся, Колин! Говори что-нибудь. Лги, если нужно, но не делай вид, что тебе все равно.’
‘А если мне действительно все равно, Джил?’
‘Я не верю тебе. Это Морган? Он все подстроил?’
‘С чего ты взяла?’
‘Он был у меня на днях. Просил порвать с тобой, сказал, что я мешаю тебе работать, отвлекаю от творческого процесса.’
‘Морган тут не причем.’
‘Тогда что? Я не понимаю, Колин. Ты не мог измениться за какие-то пару дней! Или у тебя началась эта чертова звездная болезнь? Или ты вспомнил старые привычки? Ты не нагулялся, Колин? Ты хочешь свободы? Хочешь иметь сотню женщин сразу?’
‘Меня не хватит на сотню сразу.’
‘ Я серьезно, черт побери! Не шути со мной. Ты должен объяснить!’
‘Что объяснить, черт возьми? Джил, неужели ты так глупа, что не можешь понять, что все кончилось? Да, ничего и не было. Я не могу ничего тебе дать. У меня нет ни средств, ни возможностей.’
‘Что ты имеешь в виду? Деньги?’
‘И деньги тоже. Но не только в них дело. Нам просто не по пути. Прости.’
‘И это все, что ты можешь мне сказать?’
‘Да. Это все.’
Джил вежливо кивнула Джонсу, и медленно развернулась. Она не могла и дальше смотреть на человека, который близко знаком с Колином Дугласом. Джиллиан плотнее сжала свою ладонь со смятой вырезкой из газеты. Он не написал ей ни строчки, ни слова. Цветы и чертова статья. Это первая весточка, единственный намек на канувшие в лету отношения за последние три года. Она бы хотела сказать, что испытывает злость или ярость, но это было не так. Она не могла злиться на Колина. Ее сердце болело и кровоточило, но в нем не находилось место злобе и презрению. Она искренне радовалась его успеху, гордилась им. И еще Джиллиан до сих пор не понимала, почему влюбленный и пылкий парень отказался от нее так резко и просто, ничего не объяснив и исчезнув из ее жизни. ‘Да, ничего и не было’. Так он тогда сказал. Но Джил не поверила, слишком хорошо зная его. Никакие актерские ухищрения не могли скрыть боли в изумрудных глазах Колина Дугласа в тот вечер, когда она застала его в номере отеля в Лондоне, обкуренного в усмерть в компании двух голых девиц. Эти глаза молили ‘останься’, ‘верь мне’, ‘люби меня’, но он так ничего и не сказал. Джиллиан долгие месяцы ждала звонка или письма, всем нутром чувствуя, что он что-то скрыл от нее, что-то очень важное и болезненное для него. Если бы она могла знать настоящие обстоятельства, из-за которых им пришлось расстаться, то сама бы решила, делать это или нет, но Колин не дал ей не единого шанса. В очередной раз преданная, одинокая и глубоко несчастная она стала легкой добычей для Даниэля, терпеливо выжидающего своего часа. В очередной раз. На этот раз Дин разыграл карту сострадания….