Мужики что надо

Колин Александр Зиновьевич

Башмак стоял совершенно открытый для любого удара.

– Что тебе нужно?
– спросил пахан с усмешкой и удивлением, увидев вместо женщины зека.
– У меня сегодня другое настроение. В девках пока походи, ухмыльнулся он, но, всмотревшись в глаза Шувалова, насторожился и стрельнул взглядом на руки Виктора.
– Ща бабу приведут, - машинально добавил он.

– Время умереть, Баш-мак, - проговорил отставной старшина, как бы разрубая слово на две части.

Пахан слишком поздно понял, что зажато в руке у казавшегося ему этаким жалким придурком Шувалова, а может быть, даже и не успел понять, поскольку Виктор, быстро отводя руку назад так, что его смертоносное оружие оказалось

скрыто за предплечьем, сделал выпад, выбрасывая стеклянное острие далеко вперед в стремительном броске.

Он старался сделать так, чтобы та часть лезвия, которая была ближе к рукоятке, пришлась Башмаку немного ниже подбородка, и когда неровный край стеклянного осколка попал, куда Виктор Сергеевич и целился, с нажимом провел ножом по горлу противника справа налево.

Кровь фонтаном ударила из рваной раны, обдав брызгами лицо Шувалова, а он, перехватив рукоятку, ещё несколько раз, словно в забытьи, наотмашь полоснул все ещё не рухнувшее тело справа налево, а потом ещё слева направо, точно прорубая себе дорогу в чаще. Башмак рухнул на пол, неестественно раскинув конечности и заливаясь тут же смываемой водой и уносимой в зарешеченный водосток кровью.

Отставной старшина перешагнул через труп и, встав под душ, смыл кровь с лица, рук и со своего более ненужного оружия.

Он подошел к водостоку и, засунув стеклянный нож между прутьями решетки, сломал оружие пополам. Часть лезвия исчезла в розоватой от крови воде. Стараясь держать обломок ножа так, чтобы самому ненароком не порезаться, он зубами зацепил торчавший специально оставленный хвостик изоленты, которой был обмотан конец стекла, служивший рукояткой, размотал ленту и выбросил её в водосток, туда же отправился и осколок. Теперь в его руке осталась только тряпка, он внимательно осмотрел её, следов крови нигде не было. Шувалов разорвал её на части и выбросил в мусорное ведро, стоявшее в углу, затем открыл дверь и отправился прочь.

Проходя мимо Сломинскаса, он едва заметно кивнул, тот молча опустил веки.

Состоявшееся расследование и несколько обысков ничего не дали администрации тюрьмы, никто ничего не видел, никто ничего не слышал и, как верно угадал Виктор Сергеевич, никто всерьез ничего не искал.

Только зеки теперь между собой полушепотом называли Шувалова Мясником.

Это уже позже, когда досрочно освободившийся Виктор Сергеевич вновь встретился в Москве с Альгисом Сломинскасом, Мясника стали называть Графом, по аналогии с однофамильцем - сподвижником царя-реформатора.

Через год после убийства Башмака отбывший свой срок Альгис покинул зону, на прощание Шувалов дал ему адрес и телефон своей матери, которая жила в Москве. К ней и намеревался вернуться после отсидки Виктор.

Это случилось не через девять лет, как он предполагал, а всего через два года.

Кто-то где-то (Виктор догадывался кто и где)

нажал на какие-то кнопки, и тюрьма раз и навсегда выплюнула Шувалова из своего чрева.

Перво-наперво были нужны деньги, и тут ему снова помог тюремный товарищ, неожиданно возникший на горизонте. Они встретились, немного выпили, поговорили о том о сем, и увидев, что в ответ на заданный как бы между прочим вопрос, что он собирается делать дальше, Виктор только неопределенно пожал плечами, бывший сокамерник предложил помочь с трудоустройством.

Через несколько дней Альгис позвонил Шувалову и предложил встретиться, поговорить насчет работы. Он принял предложение бывшего сокамерника без малейших колебаний. Их задачей было ограбить одинокую богатую старуху - вдову коллекционера, которая жила после смерти мужа на даче с внучатой племянницей и хранила там все свои драгоценности.

Наводку грабителям давал её личный доктор.

Старушка

была помешана на здоровье и, хотя в свои семьдесят с лишним лет была покрепче иной двадцатилетней, регулярно почитывала труды по медицине. Она каждый раз ошарашивала своего врача тем, что находила у себя симптомы самых редких и даже экзотических заболеваний. Она души не чаяла в своем докторе, потому что, в какие бы дебри медицинских энциклопедий и справочников, сжигаемая страстью познания, ни забиралась, всякий раз оказывалось, что новая предполагаемая болезнь не является для её доктора тайной за семью печатями и он всегда знает, как её следует лечить.

Надо было только дождаться момента, когда старуха останется на своей даче одна.

Через несколько дней после того, как Виктор Сергеевич дал согласие на участие в деле, Сломинскас позвонил ему опять и назначил свидание в небольшой закусочной довольно далеко от дома Шувалова. Однако он даже не успел войти туда, потому что бывший сокамерник окликнул Виктора Сергеевича, высунувшись из окна "Запорожца"-броневичка, припаркованного рядом со входом в кафе-стоячку. Сломинскас сказал, что человек, который дает наводку, желает познакомиться с ним лично, и через пятнадцать минут они уже сидели в уютной гостиной большой трехкомнатной квартиры, хозяином которой и был тот самый личный доктор вечно недужной старухи.

Он был лет на десять старше отставного старшины, которого во внешности этого пожилого, благообразного человека больше всего поразили глаза - очень умные и, что самое главное, становящиеся вдруг какими-то пронзительными и даже пугающими. В остальном это был совершенно заурядный на вид человек, скорее, по мнению Шувалова, похожий на англичанина или на немца, чем на русского

Так впервые встретились Виктор Шувалов и Герман Родионов.

На обратном пути отставной старшина не выдержал и спросил Сломинскаса, зачем этому, судя по всему (хотя бы по квартире, в которой жил доктор, и по её убранству), весьма высокооплачиваемому врачу понадобилось рисковать и организовывать ограбление своей "левой" пациентки. Тот, усмехнувшись, ответил, что она, наверное, замучила его своими мнимыми болячками. Оба немного посмеялись, а затем Сломинскас, вдруг став совершенно серьезным, сказал, что он, Шувалов, очень понравился доктору, который и нанял для него того самого пройдоху адвоката, что так легко вытащил бывшего старшину из-за решетки. Виктор Сергеевич понял, что его новый знакомый, конечно же, знает о том, что случилось в тюрьме, и вообще знает о нем, Шувалове, довольно много.

И это совершенно не огорчало Виктора Сергеевича, он понял, что случай, который свел его со Сломинскасом, дает ему шанс, потому что если он, Шувалов, сумеет справиться с заданием, то для него, возможно, начнется новая жизнь, он опять сможет заниматься тем, что умеет делать.

Правда, он не очень себе представлял, какое отношение ко всему этому может иметь седовласый доктор с пронзительными, умными глазами.

Видя, что он погрузился в какие-то свои раздумья, Альгис тоже ненадолго умолк, а потом сказал, что вообще вся эта затея нужна доктору только для того, чтобы иметь возможность спокойно заниматься исследованиями.

Шувалов в науках смыслил мало, но все же не мог не удивиться он полагал, что исследования проводятся в специальных учреждениях, деньги которым выделяет государство - Есть такие исследования, - подчеркнув последнее слово и осклабившись, произнес Сломинскас, - которые не очень удобно проводить в государственных учреждениях, не имея своих средств.

Что сие означало, Альгис не пояснил, а Шувалов не стал спрашивать. Вернее, спросил, но только не о планах доктора, а о том, что конкретно им надо будет делать.