Мужская работа
Шрифт:
45
– Черт! – выругался Виктор Джумаев, глядя на створки лифта. – Куда они его услали? – Он несколько раз нажал на кнопку вызова. Бесполезно. Может, по ошибке уехали на третий этаж? И радиостанция ничего не дала – команда Хайдарова молчала.
Рация ожила голосом Али-Бабы:
– Пропало изображение на мониторе. Брат-1 нажал на кнопку лифта – и все, сплошные полосы.
– Гюрза, со мной, – распорядился Джумаев-младший. – Али-Баба, бросай смотреть телевизор, занимай место у выхода. Моджахед – к лифтам.
Вдвоем они побежали к лестнице – Гюрза впереди. Брат-2 оглянулся: Коля Муратов уже подходил к своему месту. Встал так, чтобы видеть Юсупа, который должен
Разведчики Хайдарова могли видеть только те секреты, которые им показывал командир иракской группы спецназа, – тех же закамуфлированных наблюдателей и снайперов, которых, справедливости ради отметил майор, российские спецназовцы сняли профессионально, – скрытые же ловушки ждали их впереди.
Майор Аднан Аль-Хадиси, чей план сработал на сто процентов, начал играть с русскими диверсантами не как кошка с мышкой, а как каракал со слепышом – по-восточному жестоко и хитро. Преувеличивая свое мастерство, не вполне справедливо он приписал себе в заслугу то, что разъединил группу Хайдарова на две части, – для выполнения поставленной перед ними задачи им так и так предстояло спускаться в бункер; разумеется, толпой опытные разведчики не ходят. Даже тот факт, что оставшуюся наверху команду он буквально раздробил на мелкие доли, – не его заслуга. Но так случилось потому, наверное, что должно было случиться.
Теперь началось самое главное, мелочей сейчас не существовало. Под мелочами можно подразумевать и жизни своих бойцов – пока что майор не потерял ни одного солдата «Алькора». И не хотел терять, дабы не портить высокие показатели. Даже один диверсант ГРУ, окруженный противником, способен ужалить из самой невероятной позиции.
Резиденция изобиловала секретными помещениями, скрытыми проходами и сообщающимися коридорами. В этом плане она ничем не уступала «Зеленому дворцу» Саддама, похожему на лабиринт. Вообще «Тартар» был крепостью, а его проектировщиком – не иначе матерый разведчик, способный наладить наблюдательный пункт под железнодорожным полотном, в собачьей конуре, под старым пнем, под кочкой на болоте.
И сдвигающаяся плита в шахте лифта, ведущего в бункер, не уступала скрытой двери под лестничным маршем, открывающей вход в помещение, где скрывались «алькоровцы» во главе с командиром. Дверь открывалась совершенно бесшумно. Однако Моджахед уловил движение слева от себя. Натренированный, как овчарка, Муратов отреагировал на нарушение покоя резким смещением автомата и глубоким приседанием на обе ноги. В следующий миг он оттолкнулся назад и в сторону, нажимая на спусковой крючок «вала». Из шести спецназовцев «Алькора», словно вышедших из стены, Моджахед в падении положил троих. Пули, предназначавшиеся ему, рикошетом от мраморного пола ударили в колонну, отбивая куски мозаичной плитки. Сменив позицию перекатом и оказавшись у противоположной стены, из положения для стрельбы с колена Муратов уложил остальных. Рефлекторно рука вытянула гранату – грохот ее предупредит Джумаева и Гюрзу; аксиома: «Первый громкий выстрел в тылу противника – это начало провала группы» – сейчас не действовала. Кольца всех гранат были соединены шнурками с кольцами внутри подсумков, что позволило Моджахеду действовать одной рукой, не выпуская автомата. Шнурок с выдернутой чекой болтался поверх кармана.
Виктор с Сергеем свернули с лестницы, застеленной бордовой ковровой дорожкой, на второй этаж. Гюрза остался возле перил, а Джумаев побежал к лифту в надежде, что он остановился на втором этаже. До сих пор брат не дал знать о себе голосом. Если только он успел подняться. Может, просто нажал на кнопку? И пропало вдруг изображение на мониторе. – Марат! – крикнул Виктор. Тишина. Остался внизу?
Сердце саднило. Место Виктора там, рядом с Маратом. Предчувствие непоправимой беды стиснуло зубы бойца, и он, вымещая злобу – заодно и на своем матовом отражении на облицовке, – кулаком стукнул по кнопке: «Давай открывайся!» Обернулся на Гюрзу. Сергей поймал его взгляд и приподнял руку: «Все спокойно».
Конечно, здесь спокойно. А там?
Брат-2 еще раз нажал на клавишу и, махнув Курт-Аджиеву: «Двигай наверх», – побежал вслед за ним, еще раз крикнув:
– Марат!
Гюрза первым оказался у лифта и, понимая состояние товарища, поджидал его.
– Пальцы, что ли, сломаны? – бросил Джумаев.
– Сегодня ты двери открываешь, – отреагировал Сергей.
«А что, если и здесь двери не откроются?» – пришла бессмысленная мысль. Главное – кабина на этом этаже, а отжать двери – раз плюнуть. Он спец по дверям. «Дерьмо!» – нервно дернул головой Виктор.
Когда створки, шлепнув резиновыми губами-уплотнителями, поползли в сторону, Брат-2 облегченно выдохнул и даже успел подмигнуть Сергею. Его отпустило внезапно, в руках зародилась противная слабость, и пальцы слегка подрагивали. «Все спокойно. Ты прав, братишка». Теперь предстояло выяснить причину, по которой лифт поднялся вдруг на самый верхний этаж. А скорее всего, Марат перепутал кнопки, повторился в мыслях Джумаев. И опять повтор: «Зачем? Зачем Марат отослал лифт обратно? Может, он уехал автоматически?» Херня, сейчас разберемся.
Виктор все еще смотрел на Гюрзу, смуглое лицо которого словно присыпало пеплом. «Что? – взглядом спросил Виктор, боясь обернуться. – Что?!»
Он повернул голову и едва сдержал тошноту.
На полу, держа противогаз на коленях и прислонившись к стенке, сидел Марат. На его посиневшем лице черными овалами зияли отворенные мертвые глаза и широко распахнутый рот, из которого, закрывая нижнюю губу, свисал язык. И по нему, как по желобу, на боевую выкладку стекала ярко-желтая слюна.
Виктор с оторопью смотрел на брата, не в силах оторвать взгляда от его распухшего лица. Не слышал настойчивых призывов товарища. Ничего не слышал, как при контузии. В уши словно забили вату, утрамбовав ее штырем до самого мозга.
– Брат, надо уходить.
Виктор понимал, что в один прекрасный момент он может потерять брата. Работа, что ни говори, далеко не мирная. Против воли рисовал перед собой кровавые картины. Но такого...
Смерти от сильнейшего ядохимиката не пожелаешь и врагу.
– Брат, надо уходить.
Да, Виктор понимал это. Только-только начал понимать, что оставшимся в бункере уже не поможешь. Марат не бросил бы никого; и надо только догадываться, какими нечеловеческими усилиями втаскивал он свое отяжелевшее тело в кабину, как непослушными пальцами жал на клавиши, удерживал их... Как сорвал с себя противогаз, в котором, казалось ему, он задыхался еще больше.
Надо уходить – это понятно. Оставляя здесь тело родного брата.
Виктор даже не успел бросить ему последнее «Прощай...» – широкое горло лестничных маршей заперхало короткими автоматными очередями и рявкнуло разорвавшейся внизу гранатой.
В каску Моджахеда по касательной ударила пуля. Он еще раз перекатился через себя, дал короткую очередь по колонне и, пользуясь временным затишьем, перебежал ближе к выходу из дворца.
Против него работали явно не дилетанты – автоматная очередь и выбитая пулями мраморная крошка лишь на несколько мгновений заставила автоматчиков укрыться за колоннами. Николай отступал короткими шажками, лицом к противнику. Вот он неожиданно упал на спину, громко и протяжно вскрикнув. Пара секунд – и он, использовав старую как мир уловку, лежа ногами вперед, удачно отстрелялся, положив еще двух спецназовцев, одетых в черные комбинезоны. И снова перекатился, на сей раз использовав для защиты широкую колонну.