Мужские разговоры за жизнь
Шрифт:
— Неужели в реальности так бывает?
— Да, именно так. Ведь новый начальник, приходя, расставляет на все посты своих людей. Они зависят от него, понимая, что его благополучие — это их благополучие. Нижестоящие начальники тоже собирают вокруг себя своих людей. И если я пришел туда с благими намерениями, с желанием бороться с преступностью, быть честным и неподкупным, если я попытаюсь вести себя независимо и честно, меня оттуда уберут. Я не буду приносить в клювике ту часть, которая за мной закреплена, которая нужна новоназначенному начальнику для получения звания. Со следующим начальником начинается то же. А кроме званий еще же нужно и семьи содержать, строить особняки, покупать новые квартиры, шикарные машины.
— Мне кажется, вы сгущаете краски.
— Не сгущаю. Уголовные дела по такого рода эпизодам, насколько я знаю, уже расследуются, а один из «героев» даже пустился в бега, и его объявили в розыск. Я уж не говорю про те громкие дела о так называемых оборотнях, всем теперь известных из сообщений СМИ, в том числе и по публикациям в «АТ».
— И все-таки возможны ли какие-то реформы, которые изменят саму структуру правоохранительных органов?
— Конечно, возможны. Но реформы должны быть следствием каких-то кардинальных перемен. Реформы, на мой взгляд, не будут работать, если не изменить систему власти. Пока государство будет оставаться олигархическим, пока не будет каких-либо перемен в сторону социальности, милиция, суды, прокуратура будут оставаться такими, какие они есть. Ничто их не изменит. Никакие реформы, никакие повышения зарплат, никакие усовершенствования законов не помогут сами по себе. И не сможем мы изменить психологию милиционера, пока не поменяем систему власти. Нельзя воспитательными мерами изменить человека. Это идеализм чистейшей воды. Вы ему будете говорить одно, а бытие, то есть наша жизнь, будет диктовать другое.
…В целом же можно сказать, что каково общество, такова и милиция, ибо это часть общества, зеркало его нынешнего состояния. И негоже сваливать проблемы больного государства на инструменты государственной власти. Если пьяный или больной хирург некачественно выполнил операцию, то глупо винить скальпель.
lgr.ru
В интервью не отражен один важный момент.
До конца девяностых на службу крайне неохотно брали представителей нацменьшинств. Советская милиция не была подразделением ангелов, но парни с южных рубежей в стройные ряды не вписывались никак. И все было бы ничего, если бы в Россию не поехали миллионы борцов за право на этническую независимость маленьких, но гордых республик. Только в Москве в настоящее время проживает больше миллиона азербайджанцев, которым независимость от Москвы уютнее переживать в Москве. Образовались гигантские диаспоры, внутри которых, как и во всех остальных социальных группах российского общества, буйным цветом цветут коррупция, мздоимство, воровство и этнический бандитизм. И вид все это имеет далеко не столичный.
Ну а если есть преступные сообщества, это значит, внутри подобных сообществ надо вести оперативную работу: собирать информацию, подслушивать, подсматривать. А славяне ее вести не могут — просто потому, что они славяне. У нас многим доподлинно известно, что «у преступности нет национальности», но в этнических группировках про это не знают, и потому славян там нет. Чтобы внедриться в этническую диаспору, надо знать язык, надо знать обычаи, надо быть в курсе раскладов внутри диаспоры. Вести такую работу может только оперуполномоченный той же национальности, что и диаспора, внутри которой он работает. Таким образом, прием на службу граждан всех национальностей — жизненная необходимость для страны. Тем более что для интеллектуально развитых русских служба в милиции — откровенное западло. А для толковых ребят из национальных республик — власть в руках, решение проблем и кратчайший путь к личному обогащению.
Казалось бы, все правильно, государство не может отказывать в приеме на службу по национальному признаку. Это, безусловно, так. Тем более что дурацкие советские тезисы о «дружбе народов» нам теперь ни к чему, теперь народы могут свободно ненавидеть друг друга. Но самое интересное начнется потом. Оно начнется тогда, когда в МВД наберется критическая масса граждан, взрощенных в ненависти к России и русским — ненависти этнической и религиозной. Граждан, отправленных на службу диаспорами и выучившихся на деньги диаспор — для того, чтобы помогать диаспоре изнутри МВД.
Когда пышущие ненавистью этнические группировки начнут захватывать руководящие должности на самом верху, расставлять по всем важнейшим постам своих братьев, дядьев, сватьев. Когда без взятки в милицию можно будет вообще не соваться ни по какому вопросу — в строгом соответствии с нравами родного кишлака. Когда в ближайшем околотке тебя будут плохо понимать по-русски. Когда наоборот — на службу перестанут брать славян, потому что они там никому не нужны, ибо не родственники.
Вот тогда рассказы про жуткие этнические группировки евреев, заполонивших все на свете, покажутся невинными проделками веселой детворы.
Из общения в «Комментариях»:
— Дмитрий Юрьевич, как бывший служащий закона, что думаешь про это интервью? Как будто все вокруг продано, в милиции одни оборотни и начальники в машинах и норковых шубах, да при этом все еще и генералы?!
— Так и есть.
— Д. Ю., а ты почему ушел из милиции?
— Деньги зарабатывать.
— Вот, а вы смеялись над Каспаровым!
— Мы его жалели. Давали ему советы, как лучше.
— Тут вона как все сложно, психологию какую-то прикрутили, реформы какие-то предлагают проводить… Каспаров же ясно сказал: всех повесить!
— Мы предложили гораздо более эффективный метод — ошейники со взрывчаткой.
— Вот зажили бы! Каспаров врать не будет!
— Это да.
— Дима, а по твоему опыту? В те времена вроде еще служил и, насколько я помню, даже пытался вернуться. Не поверю, что твой начальник говорил: «В этом месяце каждый приносит штуку баксов», все бежали и приносили.
Понятно, что коррупция есть, но, по-моему, руководители не собирают дань с подчиненных.
— Массово не бывает. На разных уровнях иерархий деньги берут по-разному, не пересекаясь. То есть постовой берет с водителей, начальнику несут деньги за восстановление прав, которых лишились по пьянке, и пр.
— Вывод: чистку милиции надо начинать с расстрелов генеральского состава.
— Сперва надо чистку народа проводить, из которого милицию набирают. Начинать надо с массовых расстрелов простолюдинов.