Мужские разговоры за жизнь
Шрифт:
— Да, это особенно хорошо было заметно в военкоматах, где недокормленные призывники падали в голодные обмороки.
— А вообще вы правы, зажрались, захотелось, понимаешь, колбасы вареной без очереди или там стейка пяти степеней прожарки. Зажрались. То ли дело раньше, в столовке за 30 копеек неизвестно из чего сделанной ерунды напрешься — как хорошо.
— Опять-таки — тебе виднее, после харчей из мегасумки.
— «Покажи пальцем на стояние горой, интересно. Спасибо». Да любая тема о СССР.
— То есть показать не можешь, сынок?
— Сразу понятно, каким будет ваше мнение — не троньте историю именно СССР, там не было ничего плохого.
— Врать, сынок, некрасиво.
— Если действительно интересно мнение малолетнего долбоеба…
— Нет, не интересно.
08.04.2008
Цитата:
— Разбойники, знакомые есть у вас?
— Разбойники знакомые есть у каждого. В частности, это люди, которые насаждают в России тюремную культуру. Разбойничьи песни, которые вы слышите в каждом такси. Я не могу их обвинять. Они зарабатывают деньги точно так же, как зарабатывает деньги продавец паленой водки или торговец наркотиками. Но почему-то мы считаем вредным для здоровья пить плохую водку и употреблять наркотики, но не считаем вредным для здоровья слушать мусорную музыку. Почему вы думаете, что для ребенка вреднее употреблять наркотики, чем смотреть криминальную хронику или «Дом-2»? Почему вы думаете, что смерть можно использовать как средство, способствующее выделению адреналина в кровь?
— Но вы ведь не можете отгородиться от этого и жить наедине со своей прекрасной музыкой.
— Понимаете, музыка — это не удовольствие, для получения которого хочется уединиться. Музыка — это лекарство. Она нужна всем. Наша забота, чтобы люди увидели, что музыка нужна всем: не только старикам и интеллигентам, но и молодым людям, и шпане. Главное, чтобы люди могли легко выбрать добро и тяжело выбрать зло.
— Как это?
— Я бы первым делом запретил криминальные программы на НТВ. В Греции тоже делают такие программы. Я даже подрался с одним журналистом, который перед Рождеством снимал беспризорного ребенка и спрашивал его, как тот себя чувствует, что вот у всех детей елка, подарки… И он довел этого ребенка до слез. Я не мог терпеть, когда человеческая боль продается, чтобы получить деньги. Я всегда был против и всегда буду против. И считаю, что государство должно запретить рекламу дьявола. Так и сказать: «Перестаньте рекламировать дьявола!» Вы смотрели «Дом-2»? Потерпите один раз и посмотрите. Это чудовищно. Это строится новое российское общество. Чудовищное. И это не свобода никакая. Это побуждение ко злу (он со своим греческим акцентом говорит «манипуляция на зло»). Люди попадают в зависимость от телевизора и Интернета. Им кажется, что они общаются, а на самом деле они замыкаются в своем одиночестве. Я же помню еще времена, когда не было ни Интернета, ни мобильных телефонов. Как было хорошо! Мы встречались, влюблялись друг в друга. А теперь — как в клубе. Приходишь, сидишь со стаканом, народу вроде вокруг много, музыка вроде громкая, но на самом деле ты совершенно один. Тебе дают свободу, коммуникацию, а взамен забирают душу.
— У вас нет ощущения, что мусорная культура непобедима?
— Победима. Чтобы победить, не нужна атомная бомба. Нужны простые движения. Дирижировать. Водить смычком по струнам. У людей, которые падают в эти ямы мрака, у них есть что-то светлое внутри. Надо просто их вытащить, и для этого ничего сложного не нужно. Просто протянуть руку. У меня был сосед ужасный. И дети у него были ужасные. Когда они говорили, я краснел от стыда. Но однажды я позвал их на концерт. И им понравилось. Они смешно говорили, что им особенно понравилась та часть, где играли громко, и та часть, где играли тихо. Можно победить. Помните, как люди вешали белые ленточки на автомобили против мигалок? Вот так нужно договориться всем, чтобы одно воскресенье не смотреть криминальную хронику и порносериалы.
— У вас, что же, никогда не опускаются руки?
— Каждый раз опускаются. А потом поднимаются. Я дирижер. У меня работа такая: опускать и поднимать руки.
Интервью с Теодором Курентзисом,
Валерий Паюшкин
friday.vedomosti.ru
Молодец, дирижер.
Из общения в «Комментариях»:
— Однако не стоит путать шансон и блатняк. Первое — искусство, второе — разновидность кала.
— А как отличить одно от другого?
— Элементарно отличить. Если нравится быдлу — значит, кал. Если прет интеллигенцию — значит, искусство.
— Я так и знал!!! [Ставит «Человека в телогрейке».]
— Научно доказано, что быдлость передается по наследству. Воспитание, к сожалению, роли почти не играет.
— А вот Ломоносов — он как?
— У Ломоносова были прекрасные отец и мать.
— Надо же…
— Быдло не по образованию определяется, а по характеру типа Шарикова.
— Да ты, я вижу, ученый-быдловед.
— Но в России шансоном почему-то стали называть прилизанный в коммерческих целях блатняк.
— Цель была одна — пропихнуть в свободное вещание. Пропихнули.
— [Смотрит невинными глазами.] А «Человек в телогрейке» это таки кал, искусство или два в одном?
— Человек в телогрейке — это Иван Кучин.
— Не образованием определяется характер человека.
— Это заявка на открытие. Ну так если не образованием, то чем? Наследственностью?
— Прямо из «Википедии»: «Основные черты блатной музыки — сюжетность песен; тесная связь с конкретными жизненными ситуациями, позициями и переживаниями людей криминального мира; примитивный мелодизм; использование в стихах стилистики разговорной речи и жаргона».
— Вижу, эксперт писал. Поумнее никого нету, камрад?
— Дмитрий Юрьевич, нравится ли тебе песни Наговицына?
— Как-то мимо проехал.
— Вот что заметил. Кучин — как хит, сначала очень нравится, но потом как-то приедается.
— Неправда!!!
— «Цель была одна — пропихнуть в свободное вещание. Пропихнули». Поэтому и сравнение было таким: лежал кал на асфальте, а теперь его поместили в музей и назвали высоким искусством. И — чтобы уж наверняка отвести подозрения — переименовали в экспериментально-экскрементальную скульптуру. Ну да, некоторым действительно кажется, что сие — высокое искусство. Весь вопрос, правда, что от такого искусства в голове остается?