Мужской закон
Шрифт:
Подходя уже в полной темноте к дереву, на котором сидел снайпер, он трижды проухал филином, подавая знак Качку, что подходит свой, и дождался, пока Юрий спустится со своего НП.
– Ну, что у тебя, Юра? – спросил он шепотом.
– Тишина, – так же шепотом ответил снайпер. – «Духи» появились один раз в сумерках, и всё! – Заметив «ночник» на груди Седого, он попросил: – Командир, оставьте мне ваш прибор. В него лучше видны детали, чем в мой НСПУМ-2.
– Иди, отдыхай, Юра, – ответил Седой. – Я пока сам понаблюдаю. Ты нам нужен свежий и бодрый завтрашним утром...
–
– Я поспал три часа, Юра, – ответил Седой. – Мне достаточно. Ты рацию не отключай на всякий случай.
– Понял, командир, – прошептал снайпер и исчез в темноте...
Седой по отчаянно заскрипевшим ступеням поднялся на «насест» и щелкнул тумблером включения прибора ночного видения. Из серо-зеленой мути медленно выступили очертания дороги и спортплощадки. Седой медленно переместил окуляр и увидел прямо перед собой окраину селения. Он подкрутил нимб наведения резкости и уселся поудобнее на настиле из жердей, приготовившись вести длительное наблюдение...
В 4.36 Кефир вызвал Седого на связь.
– Каскад, я Кефир. Вижу три тела – движутся в нашу сторону. В оптику виден один с миноискателем. Подробней рассмотреть не могу – темновато еще.
– Смотри пока, – ответил Седой. – Это может быть наша разведгруппа.
– Смотрю! – отозвался Кефир.
Разведчики уже вышли в рощу и ждали сигнала занять боевые позиции. Автомобили тоже перегнали в рощу и приготовили к операции.
В томительном ожидании прошло полчаса.
Небо на востоке медленно окрашивалось в светло-серые тона – день обещал быть пасмурным.
Седой уступил место на насесте Качку и теперь находился в роще вместе с группой захвата.
– Юра, что видишь? – вызвал он снайпера.
– «Каскад», в округе тишина и покой. Никаких движений.
– Это хорошо! Не теряй бдительность!
В 5.05 Батон, сидящий на поваленном дереве рядом с Седым, вдруг встрепенулся и протянул ему «уши».
Седой набросил наушники на голову и ответил:
– Я – Каскад! На связи!
– Каскад, я. – Сто первый! – Это был позывной командующего. – Как вы там, Егор?
– В состоянии полной боевой готовности. Ждем гостей.
– Значит, смотри, по «спутнику» на меня вышел товарищ, с которым ты общался по поводу артистов... Понимаешь, о чем я?
– Да-да, понимаю. – Седой понял, что был звонок по аппарату космической связи от Лом-Али. – Дальше!
– Так вот, вчера вечером прибыли почти все артисты, понял? Ждут только дирижера. Все они разместились прямо в зале, где будет проходить концерт. Понял?
– Да понял я, понял! – отозвался Седой. – Изменений в программе концерта нет?
– Нет, Каскад! Работайте согласно программе концерта. Напоминаю, организатор снова сильно просил, чтоб танцы за пределами отведенного места не устраивали. Понял меня?
– Понял, Сто первый! Станцуем, где положено. Даже без музыки.
– Вот-вот, ты правильно понял! Музыка в данном случае вообще не нужна. Тихие, скромные танцы, до упаду, так сказать! Работайте! СК.
Седой передал ларингофон Батону и подозвал Паршакова.
– Дрюня, «духи» уже собрались. Спят в спортзале школы. Дирижера – тьфу, блин, амира фронта – еще нет. Значит, он появится здесь с минуты на минуту. Пацанам приготовиться!
– Есть, командир! – ответил Паршаков и, пригибаясь за кустами, двинулся вдоль цепочки разведчиков.
В наушнике портативной рации раздалось шипение, и голос Кефира возвестил:
– Командир, группа «духов»! Удаление сто. Сапер и два человека прикрытия. Пробивают дорогу.
– Они с рациями? – сразу же сориентировался Седой.
– У одного рация висит на плечевом ремне разгрузки. У других радиостанций не вижу.
– Сможете разобраться с ними?
– Легко! Они идут, как на прогулке – никакой осторожности. Видать, не ожидают здесь никаких непрятностей.
– Работайте! – сказал Седой. – Рацию заберите. Если будут поступать вызовы, прерывисто жми тональный, но не отвечай – пусть думают, что батарея подсела. Транспорт не видно?
– Нет, Каскад, машин не видно. Только эти трое приближаются.
Разведчики, слышавшие разговор через свои рации, заерзали, подтягиваясь, – уже было очевидно, что ждать осталось недолго... Боевой азарт потихоньку начинал разгонять кровь, вводя пацанов в состояние, которое трудно описать словами. Расслабленность перед схваткой уступала место горячей волне приподнятости, взводя организм для боя, как стрелок взводит курок перед выстрелом. Сердце в такие минуты начинает стучать быстрее, разогревая и горяча кровь повышенным выбросом адреналина. Руки расслабляются, наливаясь силой. Веки становятся тяжелыми и прикрывают глаза, готовя их к мгновенной реакции на опасность. Мозг переключается в экстремальный режим работы, готовясь четко отреагировать на малейшее изменение обстановки и принятие молниеносного решения в бою...
Седой в такие моменты нередко ловил себя на том, что его руки начинают непроизвольно гладить автомат, как будто это было его любимое дитя, которому нужно передать свою ласку и трепет...
Он вздрогнул от неожиданности, когда услышал в наушнике задышливый голос Кефира:
– Каскад, дело сделано! Рация у нас. Молчит!
– Прибрали за собой? – спросил Седой, расслабляясь.
– Так точно! – ответил Кефир.
Седой по выработанной годами привычке бросил взгляд на циферблат часов. 6.08. Время для рапорта...
В 6.10 рация снова зашипела.
– Каскад – Кефиру!
– Давай, Кефир!
– Вижу «УАЗ». Так, иномарка. Джип. Еще один «УАЗ». Три единицы техники... Удаление – пятьсот. Идут медленно, километров тридцать в час.
– Понял тебя, Кефир. Задачу свою знаете. Работайте! В эфир выходить только в крайнем случае! – Дрюня! – Прапорщик тут же возник рядом. – Всё! На позиции!
Бесшумными тенями скользя за деревьями, разведчики вышли из рощи и мгновенно растворились в отведенных каждому складках местности.