Музыка для братьев
Шрифт:
– Ну… Объясни это им…
– Денис, правда, зачем они рубят-то? Им что, дров не хватает? – спросила Надюшка.
– Да каких дров! Дорогу там хотят делать. Хотя… Кто-то говорит, что дачи строить, но это, может быть, и слухи…
– Так там же есть дорога!
– Там хотят напрямую к аэродрому… Но насколько я знаю, разрешения на вырубку у них нет!
Юра молчал. Надя растерянно смотрела на Дениса. Как будто от него что-то зависело!
– Что?.. Я разве виноват, что в нашей стране кому-то очень мешают деревья? Или то, что я там живу? Самому тошно… Там лес такой… Я гулял там как-то. Тропинки
Ребята молчали. Потом Юра вздохнул. Глаза его уже не улыбались. Ну да, он же первый год в Москве. Он не знает ещё здешних порядков, да и Надя тоже…Для них непривычно это, непонятно, зачем?.. Не, Денису тоже не понятно, а главное – обидно. Как будто это не лес рубят, а внутри у него что-то. Будто он сам эти деревья сажал… Понятно, что машин много, что пробки, а всё равно тоскливо. Привык, полюбил он этот город. Ладно бы просто деревья, кустарники, а то – сосны. Высокие, стройные. Красивые…
– Может, не будут ещё? – прошептала Надя. Денис пожал плечами. А что тут скажешь?
Помолчали. За пыльным окном общежития сквозь разорванные облака просвечивали робкие золотые лучи… Ветер, разогнав тучи, разбил колпак, который закрывал город. Наконец-то солнце! Как же удивительно оно вдруг поднимает настроение.
– Юр, я принес деньги. Зайдёшь к маме?
Юрка кивнул.
– А сам когда выберешься?
– На следующих выходных. Вместе поедем. – И встретился с вопросом в Надюшкиных глазах. Надо ей тоже предложить… Ладно, потом.
– Юр, как учеба?
– Нормально. Ботаю потихоньку…
– Все первокурсники ботают… Потом привыкают и спят на лекциях, – Денис подмигнул Наде.
– Ой, не говори, тоже умник нашёлся. Что, если на курс старше, значит, всё знаешь что ли?
– А то как же, – самодовольно улыбнулся Денис.
– Вот я до сих пор не пойму, как ты собираешься в пилоты, если тебя в армию не взяли?
– Так отсрочку же дали! Я тебе сто раз рассказывал… И вообще, разговаривать надо уметь.
– Я же говорю, умник! Ладно, не буду, – Юрка встретился с укоризненным взглядом Дениса. Прямо он не знал, как Денис хотел летать!
– Надя, а ты где учишься? – Юрка посмотрел на Надю.
– В медицинском. На педиатра.
– Здорово! Интересно?
– Очень. Мне нравится. Правда, учить много надо…
– Это у всех так, – подал голос Денис. – Потом, правда, чем старше – тем меньше… Забиваешь на половину лекций.
– А ты здешняя? – спросил Юрка.
Денис покачал головой. Надя улыбнулась:
– Нет. Я с Сибири.
– А зачем в Москву приехала? – удивился Юрка. – У вас там что, поблизости ВУЗов нет?
Надя покачала головой.
– С медицинскими сложно. Или нет педиатрии, или поступать сложнее, чем сюда.
– А ты на бюджете?
Надя кивнула.
– Юр, хватит человека мучить вопросами! Расскажи лучше, как у вас тут…
Нет, друг не изменился. Только похудел немного, точнее, так и не поправился после армии. И тёмные глаза стали не такими улыбчивыми, как раньше, и мелькала в них иногда усталость… А так – Юрка он и есть Юрка. Хоть и шутит всё время над ним с Надей, но видно, что без насмешки, по-доброму. Странно было бы, если б он не шутил – настолько привык к этому Денис. И говорить
Когда они вышли из общежития, светило вечернее солнце. Холодными, но мягкими пастельными тонами оно по-своему преображало унылый город, отражаясь в золотых кленовых листьях, жёлтыми каплями оседая на верхушках куполов, мягкими тенями очерчивая озябшую траву… А в небе синева заполнила всё пространство, и облака, когда-то давившие своей тяжестью, теперь жалкими клочками уходили, подгоняемые осенним ветром. Пахло снегом.
Юрку проводили до Курского вокзала. А Денис решил ехать на электричке с Казанского. Неохота ему было трястись в метро, потом в автобусе… Да и поэкономить нужно. Зарплата – только на следующей неделе…
– Надюшка, – сказал Денис, когда они подходили к метро. Снова обрадовался её теплому взгляду, озорным кудряшкам, задиристому носику. У него ещё есть целое, почти целое завтра, чтобы побыть с ней! – Я хотел спросить у тебя…
– Что, Динька?
Он помолчал. Глубоко вздохнул. Да уж, оказывается, так сложно говорить о простых вещах!
– Я на следующей неделе поеду к маме. Может быть, ты поедешь со мной?
Надя нерешительно покачала головой. Понятно было, что она боялась обидеть его отказом.
– Да ты не бойся… Мама у меня – золотая…
– Да я не боюсь, – она помотала головой: каштановые колечки запрыгали по такому же полосатому, как и беретик, шарфу. – Денис… Просто ко мне моя мама приезжает на следующей неделе!
Ах да, ведь у неё же тоже есть родители… Но потом… полмесяца не видеть её. Денис вдруг понял, что для него общение с ней нужно так же, как небо. Как воздух… Почему так пусто становится, когда он думает о предстоящем расставании?
– Динь… – Надюшкины смущённые глаза засветились каким-то внутренним светом, от которого грусть стала растворяться, – Динь, а знаешь… У тебя сейчас глаза – как вот это небо. Честно – честно!
И снова внутри – эта радость, от которой захотелось обнять Надюшку, закружить её быстро-быстро… Или разбежаться и полететь…Но он просто взял её тоненькие горячие пальчики. Посмотрел в её счастливые глаза. Они всё понимали без слов. И смеялись, согревая всё вокруг беззаботным и ласковым светом.
– Надя… Я буду скучать…
– Ох, Динька… Я тоже!
– Я буду ждать!
– Я тоже… – прошептала она, – но у нас есть ещё целое завтра!
И точно! А это ведь так здорово.
… Оно было таким чистым, таким насыщенно синим и таким прозрачным. На горизонте – светло-голубым. Денис вдруг вспомнил, как однажды, будучи ещё маленьким, в самолёте сделал открытие. Когда солнце село, то на горизонте он увидел огромную радугу. Только она была не полукруглая как обычно, а длиною в небо: цвета плавно переходили от огненно-красного – там, где только что зашло солнце, и до фиолетового – на противоположной стороне… Словно эта радуга окружала землю. Удивительно… Он тогда летел на море, вместе с мамой. Хотел ей показать, но побоялся почему-то… Сидел и смотрел, стараясь запомнить, пока краски ночи не растворили закат.