Музыка дождя
Шрифт:
Он откинул голову и рассмеялся. Мама засмеялась вместе с ним.
Дейдра подумала, что он знает Барбару и Джерарда. Почему никто из них не сказал ей об этом? Как они могли молчать о таком? И неужели он серьезно говорил, что мама берет его, что мама платит за этого шумного вульгарного мужлана? Или это тоже была шутка?
Казалось, мама читала по ее лицу.
— Дейдра, дорогая. Не волнуйся, все так и должно быть. Тони не охотится за деньгами.
— У меня было бы немного шансов получить их, — выпалил он. — Твоя мать будет жить вечно, я умру скорее. Надеюсь, что не во время круиза, хотя похороны на море — это нечто запоминающееся.
«Этот мужчина, — думала Дейдра, — одного возраста с мамой, занимает серьезное место в ее жизни. И до сих пор я не знала об этом».
Она заставила себя улыбнуться и увидела, что мама посмотрела на нее с одобрением. Она с трудом подбирала слова, и во рту стоял неприятный горький привкус.
Но Тони был не тем человеком, который бы позволил, чтобы за столом молчали. Он подлил ей в стакан, а потом заказал оливки и чипсы. Он заверил Дейдру, что позаботится о ее матери во время путешествия, а потом снова сжал ее руку и сказал, что оставит ключ на стойке ресепшен. Ключ. Они даже не пытались скрыть, что живут в одном номере. Дейдра не верила, что все это происходит с ней на самом деле, она даже не заметила, как он поцеловал ее мать в щеку на прощание.
Мама заказала столик в ресторане поблизости. Это был маленький, дорогой французский ресторан. Салфетки были из плотной ткани, приборы — из настоящего серебра, а цветы в вазах — из сада. За все двадцать пять лет, что Дейдра прожила здесь, она ни разу не обедала в таком месте, и тут приехала ее мать, приехала из маленького по сравнению с Лондоном города, из маленькой страны и вела себя так, словно она ко всему этому привыкла.
Она была рада, что решения принимала мама, потому что не только не могла прочитать меню, но не в силах была даже озвучить заказ, так расстроилась.
— Почему ты ничего не рассказала мне о… о Тони? — наконец спросила она.
— Вначале и рассказывать-то было нечего, пока мы не решили поехать вместе в этот круиз, а потом я тебе рассказала, — ответила ее мать.
— А Джерард и Барбара… они знали?
— Они знали, что Тони — мой друг, они, конечно, знали о наших совместных планах на отдых.
— И они… они не…
— Джерард отвез нас сегодня в аэропорт. Тони прав, он позеленел от зависти. Он сказал, что это именно то, что нужно ему. Он слишком много работает, ему нужен отдых, он мог бы позволить себе это.
— Но он сказал… что он думает?
— Он не сказал, что возьмет отпуск, но ты же знаешь Джерарда, возможно, он подумает над этим.
Неужели мама на самом деле не понимала ее или она притворялась?
— А что Барбара и Джек? Что они думают о том, что ты поедешь с мужчиной?
— Дейдра, дорогая, я не еду с мужчиной в этом смысле. Я, конечно, еду отдыхать, я еду с Тони, а он, естественно, мужчина. Что ты имеешь в виду, спрашивая, что они думают? Они ничего не думают, я уверена в этом.
— Но семья Джека…
Сколько Дейдра себя помнила, о семье Джека всегда говорили особенно. Его отец был верховным судьей, а дядя — послом. Выйдя замуж, Барбара сыграла правильную партию, как считала ее семья, в отличие от старшей дочери, которая вышла замуж черт знает за кого да еще и в страшной спешке.
Но мама выглядела очень удивленной.
— Семья Джека? — повторила она слова дочери, словно та сказала их на иностранном языке. — А они-то тут при чем?
— Ты понимаешь…
— Не думаю, что они когда-либо встречали Тони. Правда не думаю. А почему ты спрашиваешь?
Дейдра пристально посмотрела на свою мать. Она спрашивает, потому что благородная семья Джека постоянно упоминалась. О ней постоянно говорили с тех самых пор, как Барбара стала встречаться с Джеком. Ей хорошо запомнилась шикарная свадьба, которую устроили для Барбары: с помпезными речами, политиками и фотографами. И сейчас вдруг клан Джека стал совсем неважным?
Чувствуя, что становится пунцовой, она заговорила с матерью напрямую:
— А ты и Тони… у вас уже есть планы на будущее… после круиза? Ты не думала, что вы могли бы пожениться или что-нибудь подобное?
— Постарайся не быть такой удивленной. Происходят и более странные вещи. Но ответ — нет. Никаких подобных планов у нас нет.
— Ой…
— И вообще, хватит говорить обо мне и этой поездке. Расскажи мне, как у тебя дела?
Дейдра выглядела расстроенной.
— Ничего, что было бы так же интересно, как у тебя.
— Ну как же, Десмонд открывает собственное дело, а у тебя будет празднование серебряной свадьбы…
— Где ты его встретила? — спросила Дейдра напрямую.
— Десмонда? — игриво переспросила мама. — Ну конечно, когда ты привела его домой и сказала, что собираешься за него замуж. Но ты и сама знаешь.
— Я имела в виду не Десмонда, и ты это знаешь. — Дейдра разозлилась. — Я имела в виду Тони. Где вы познакомились?
— Мы встретились в гольф-клубе.
— Тони член гольф-клуба? — Теперь она уже не могла сдержать удивление.
— Он прекрасно играет, — гордо сказала мама.
— Но как он стал его членом? — Еще несколько лет назад таких, как Тони, даже на порог не пускали. Если бы ее Десмонд умел играть в гольф, чего он не умел, его бы не пустили. Но как могли принять такого, как Тони?
— Понятия не имею, полагаю, также, как все мы стали членами, — неопределенно ответила мама.
— И все твои друзья его знают? Миссис Бэрри, к примеру, знала? — Она специально выбрала мать Морин Бэрри, потому что та была лакмусовой бумажкой в светском обществе Дублина. Тони не мог быть встречен дружелюбно.