Музыка Имматериума
Шрифт:
— Вы в порядке, Терентий? Я так волновалась, вы… — зачастила по воксу Кристина.
— Всё в порядке, жив, цел, — озвучил я, отсылая в общем канале неутешительную для ряда товарищей новость о своей жизни. — Только не сможешь ли отвести от доспеха тепло? — уточнил я, потому как перспектива блюда “Инквизитор в панцире” неиллюзорно маячила передо мной.
— А зачем? Мне нормально… Ой, простите, — дошло до девчонки, и температура скачком упала.
— Благодарю, куда, кстати, нас занесло-то? — пробормотал я, пытаясь определиться со схемами.
— Энергетическая
Это да, Эльдинг с частью скитариев прикрывал плазменный реактор судна, пусть сейчас и заглушённый. Так что связался я с ним, определился, где и кто, а главное: в какую сторону воевать. Да и вышибли мы дверь, оказавшись в тылу пары сотен еретиков и трёх несунов. Новоявленный Претор Электроид, нужно отметить, жёг. Не напалмом, но весьма эффективно: левитируя над залёгшими шестерёнками, он явно вызывал огонь на себя, на что указывали разрывы на его магнитном поле. А сам бил, где-то раз в секунду, точечными разрядами, выкашивая по паре-тройке хаоситов. Судя по всему — сразу и насмерть.
Ну и мы с Кристиной присоединились к веселью, хотя уже не столь эффективно, как могли: Кристина на нервах выложилась и подустала, а у меня энергия доспеха плескалась на грани: для результативного воздействия излучателя на астартес я выкрутил мощность на максимум. Да и на безуспешную попытку меня (да и себя) остудить, доспех потратил много энергии, так что, пока маломощный реактор доспеха не восстановит энергобаланс, я обходился болтером.
Кристина же явно не имела сил на полноценный плазменный бич, так что перешла к бионике, что было как разумно, так и эффективно — после инсульта воевать сложно, будь ты хоть десять раз еретик.
Вот только даже подобный не слишком привлекающий внимание, практически невинный, еретикоцид привлёк внимание одного из несунов. И рванул на нас этот тип, размахивая явно еретическим высером больного мозга — гибридом болтера и пиломеча.
Огненную пелену, выставленную Кристиной, он преодолел, не замедлившись. Лишь доспех мигнул рунами. Что в очередной раз указало на рациональность её “вжаривания” ранее — несуны в природе имматериума разбирались. Так что не факт, что стандартное воздействие бы прошло. Правда добивать недобитков было лишним, мимоходом отметил я, сделав в памяти зарубочку с Кристиной на эту тему побеседовать.
Болтерные выстрелы он также ожидаемо проигнорировал, и с разбегу обрушил свой противоестественный гибрид на мои скрещённые когти.
Когти выдержали, а вот я начал подводить, точнее доспех и, чтоб его, пол. И то, и то заскрипело сминаемым металлом, всё же удерживать мощь почти трёхметровой несятины выходило не очень. И только я стал прикидывать, как бы мне половчее прибить агрессора лучом хаоса, а то задавит, как Кристина метнулась к еретику, приставила лазжезл (всё же достался ей подарок Кагула) к открытой в подмышечной впадине щели, и защёлкала разрядами. Предатель только шлемом дёрнул, а через пару секунд мне пришлось отскакивать — явно дохлый труп рушился на меня.
— Молодец, девочка, — искренне похвалил я Кристину, приправив соответствующим посылом света и ветра, отчего тереньтетка задрала шлем (а в нём нос) и явно надулась.
Хотел я вернуться к благоугодному еретикоциду, но, оказалось, что цидить уже некого: Эльдинг и его скитарии явно ускорились после нападения на меня, да и хаосня на копошение отвлеклась, что и было их последним делом в жизни. Из живых оставался только второй астартес-предатель, дёргающийся от пробегающих по нему разрядов электричества. А через пять секунд и он перестал быть.
А я включился в вокс-сеть, узнав, что мы отбились. И со вздохом, помянув очень злобливым словом дохлых и ещё живых несущих слово, принялся я узнавать итоги нашего контр-абордажа.
И выходило у нас так: Ганс Краснов мёртв, явно полез на апостола, нанёс ему повреждения, но псайкеры его просто разложили, в химическом смысле этого слова. Далее, у меня осталось семь из десяти преторианцев. Тройку добила живуча скотина, тёмный апостол, которого даже десятисантиметровая дыра в грудине от луча хаоса не упокоила. В итоге преторианцы сожгли его фосфорными серпентами, но не без потерь.
Огринов, к счастью, с Дредом и Джоном осталось пятеро, с ранениями различных типов. Как и “оргиновод” выжил лишь один. Полторы сотни безвозвратных потерь у белых ангелов, сотня у скитариев, триста человек боевого батальона Гнева.
Против нас же было тридцать шесть несунов с тёмным апостолом и около тысячи еретиков, прорвавшихся на трёх абордажных торпедах. Как ни печально признавать — мы очень легко отделались, В моих планах астартес было не более двадцати, а на прорыв абордажных торпед я вообще не рассчитывал.
Ну и некомбатанты не пострадали, хотя Гнев стал по-настоящему “пустотным”, за исключением жилых палуб. Обшивку издырявили дропподы и торпеды, зачастую с уже дохлым экипажем, но именно судну было неважно. Не говоря о куче чисто технических повреждений, от двигателей, до нескольких секций плазменного реактора. Про коммуникации и говорить не хотелось, смотря на скорбную физиономию Франциска.
— Вечное Движение — судно-мануфакторум, — попробовал я утешить скорбного капитана. — Починим мы Гнев, Франциск. И вообще, — пришла мне в голову идея, — как разберёмся с последствиями, будет у меня к вам серьёзная беседа, Франциск.
— Хорошо, Терентий, — тяжело вздохнул капитан.
А в пустоте выходила такая картина: после повторного отключения щитов баржей для выпуска абордажной группы Редуктор разнёс планетоид макропушками (само Движение, к слову, впоследствии получило ряд повреждений из-за близости с разнесённым, но не критичные. И, полным залпом вжёг в открывшееся окно из батарей ланс-излучателей. Ну, а масса залпа, да ещё по судну без щитов, по стоячей цели, оказалась достаточной, чтоб баржа просто развалилась на две части, с прелестями, вроде раскалённой обшивки, детонацией плазменного реактора и прочей веселухой. Так что на орбите газового гиганта сейчас болтаются две полубаржи еретиков.