Музыка падших богов
Шрифт:
Особенно ярко вспоминается один эпизод с позапрошлогоднего фестиваля в Занках. Тогда с утра к нашей мающейся с похмелья команде подошел один весьма авторитетный знаток из Москвы, человек крайне интеллигентный и гламурный. Поправив берет на голове, он присел за наш столик и сказал:
— Вы не видели моего кофейничка? Оставил в мойке и не могу найти. — После чего последовал долгий рассказ о том, какой это хороший кофейник, какого года выпуска, с какими узорам, какими мастерами был сделан.
Наконец игравший в нашей команде известный философ и идеолог Ризограф, до этого изображавший всем своим видом растительную форму жизни поднял на рассказчика мутные глаза и прямо спросил:
— Шо, чайник спиздили?
Выражение лица богемного интеллектуала надо было видеть.
Так вот,
— Джим, — представляется он.
— Полиграф, — пожимаю протянутую руку.
— Слушай, Полиграф, — говорит Джим, — я должен тебе сейчас кое-что продемонстрировать. Идем со мной.
— Куда?
— Ну, можно сказать, что в пивную. Хотя это не совсем обычная пивная.
— Нет, Джим, — не соглашаюсь я. — У меня игра, нельзя подводить команду. Давай позднее уже со всеми ребятами двинем.
— Игру и без тебя сыграют. А я хочу показать тебе кое-что необычное. Или у тебя переизбыток чудес в жизни? Надо торопиться, время не ждет. — Возражает мой новый знакомый.
— Ладно, идем.
Мы, не говоря ни слова, шагаем по городским улицам, в конце концов, выходим на Сумскую. Там нас уже ждут у дверей какого-то заведения, аристократичного вида дама и мужчина в деловом костюме с ослом на уздечке.
— Нас с ослом пропустят? — спрашиваю я.
— Конечно пропустят, осел! — радостно восклицает хозяин животного.
Входим в кафе, садимся за столики.
Мы садимся за столик, к нам тут же подскакивает официантка с измученным, но милым лицом, приносит меню.
— Вот что, милочка, пока мы выбираем, я попросил бы привести вышибалу, — говорит человек с ослом, одной рукой подергивая уздечку, другой поправляя галстук.
— И пепельницу, — тихо произносит дама. Это первые слова, что я от нее услышал.
— Минуточку, господа, — говорит официантка и упархивает.
Спустя несколько секунд перед нами уже стоит пепельница, все, кроме джентльмена с животным закуривают. Леди курит дешевые сигареты «Classic», я курю свой любимый «Alliance», Джим — гротескно толстую и длинную папиросу. Еще спустя минуту подходит вышибала. Непропорционально маленькая голова сидит на огромном туловище богатыря. Такое впечатление, что верхняя часть черепа у него отпилена. Впрочем, зрение меня не обманывает. Вышибала снимает за волосы верхнюю часть головы и здоровается. Девушка смеется. Вышибала склоняется перед мужчиной с животным, подбегает официантка, приносит золотую кофейную ложечку. Человек с ослом принимает ложечку, повязывает вокруг шеи белую салфетку и принимается медленно есть мозги вышибалы, жмурясь от удовольствия. Остальные заказывают пиво, пиво приносят, мы поднимаем бокалы за мировую революцию.
— Вы неправильно держите бокалы, ослы, — делает замечание джентльмен с ослом, отрываясь от трапезы.
— Леди и джентльмены, — начинает говорить Джим Слэйд, когда официантка уходит, — я должен признаться, что собрал вас в воистину ужасном заведении. Не вздумайте оставлять здесь чаевые, как бы хорошо вас не обслужили — все они пойдут в карман хозяина пивной. Дело в том, что весь персонал здесь находится в рабстве у этого самого владельца, премерзкого старикашки, у которого вечно куски несвежей каши в бороде, неопрятная прическа и грязный носовой платок, которым он время от времени протирает лицо. Он держит рабов даже не в бараках, а в картонных ящиках из-под бытовых приборов, отпуская этих несчастных людей во внешний мир лишь на время работы. И то, какой это внешний мир? Он ограничен этим захудалым кабаком. И убежать, заметьте, нет никакой возможности. Кормит он их, бросая в ящики на головы кашу и заставляя этих несчастных соскребать это скудное блюдо руками со своего тела и облизывать руки. Рабов даже в туалет не отпускают, им приходится ходить под себя — старикашка-хозяин обожает запах нечистот. И не только запах. Ладно, не буду в присутствии дамы вдаваться в подробности. По утрам он ставит ящики на конвейер, собственноручно моет своих подопечных и причесывает их,
— Это ужасно, — сквозь слезы произносит дама.
— Они просто все ослы, — комментирует человек с ослом, облизывая золотую ложечку.
— Вы оба по-своему правы, — примирительно говорит Слэйд. — Но я вас всех собрал не только чтобы все это рассказать. Есть более серьезная цель. Наше общество морально разлагается. Но разложение это медленное, гнилое, некрасивое. Общество может гнить подобным образом еще сотни лет, это нас не устраивает, мы не хотим столько ждать. А некоторые из нас, смертные, и не могут. У меня есть план, как сделать этот процесс более быстрым и красивым. Мы захватим все радиостанции, будем круглосуточно крутить музыку стиля грайндкор. Вместе с тем захватим все телеканалы и будем круглосуточно показывать населению грязное порно.
— По-моему порно и так все смотрят. — Перебивает Джима леди.
— Да, милая, но не по государственному же телевидению. Плюс мы захватим редакции газет, наполним прессу фотографиями половых органов и матерной руганью. Первые шаги уже сделаны, но для глобального успеха пока слишком мало людей. У тебя есть достойные люди на примете, Полиграф?
— Значительная часть уже мертва, — признаюсь я. — Но кое-кто еще остался. Будем искать.
Дальнейшую нашу беседу приводить не буду. Это самый обычный треп за кружечкой пива, представляющий интерес только для участников. Человек с ослом, доев вторую порцию мозгов, тоже взял пива. Он оказался неплохим парнем, интересным собеседником, только странноватым немного.
Расплатившись и выйдя за дверь, джентльмен с животным и дама выразили свое мнение о пивной.
— Как мне жаль этих людей! Неужели нельзя для них ничего сделать?! — воскликнула леди.
— Всему свое время, — спокойно ответил Джим.
— Они все ослы, — сказал человек с ослом. — И ходят сюда в основном только ослы, — добавил он.
Мясник Василий шел по рынку, пугая слабонервных покупателей. Он был в белом заляпанном кровью фартуке, да и руки его были в крови. Василий очень гордился своей профессией, кроме того, любил театральные эффекты. Василий думал о Боге. «Этот странный стенд недалеко от станции метро „Архитектора Бекетова“, — думал он, — „У твоего города есть будущее“. Почему я всегда читаю: „У твоего Господа есть будущее“? Это, видимо, неслучайно». И не только о Боге. Еще он думал: «Когда придет мой черед, главное — не умереть во сне. Надо сначала проснуться. Смерть во сне — дело неприятное и недостойное». Кроме того: «Вчера я начал смотреть „Апокалипсис сегодня“. Похоже, интересный фильм. Я так мало знал о группе „The Doors“. Оказывается, в группе был еще переводчик. Он синхронно с пением Моррисона проговаривал текст на русском. Это придавало группе сверхшаманское звучание, особенно для англоязычной публики». Как видите, мясник Василий был очень разноплановым человеком.
Купив в киоске сигареты, он отправился к своей основной цели — лоткам с картофелем.
— Добрый день, — поздоровался он с торговцем.
— Здравствуйте, с праздничком. — Ответил тот.
— И Вас также, — поздравил лоточника Василий, силясь припомнить, какой же сегодня праздник.
— Как обычно? — Спросил торговец.
— Ага.
Расплатившись и взвалив на плечи два мешка картошки, Василий покинул рынок в прекрасном расположении духа.
По пути домой я замечаю, что на месте заброшенного магазина, не функционировавшего уже несколько лет и служившего пристанищем бомжам, теперь находится мясная лавка. Я не очень внимателен, видимо, проглядел, когда же успели все отремонтировать. Что ж, это любопытно. Стоит заглянуть, в наше время глобализации уже практически перевелись все эти старые добрые мясные лавки, булочные, магазины «Овощи Фрукты» и тому подобные милые моему старомодному сердцу торговые точки.