Музыка в камне
Шрифт:
В XI в., в преддверии прихода норманнов, в Англию проникает европейская мода. Годвин Уэссекский и его семья очень схожи с франкскими феодалами до появления системы вассалитета. Их служение королю — пока еще личный долг, а не обязательство за наделение землей. Да и долг этот понят своеобразно: постепенно Годвин и его сыновья устранили почти всех претендентов на престол среди потомков Альфреда Великого. Параллельно в Нортумбрии, к северу от реки Хамбер, мятежники во главе с графом Моркаром чуть было не создали независимое королевство.
Эдуард Исповедник (1003–1066) был не в силах ликвидировать свободные общины на северо-востоке страны (это сделали лишь норманны), но постарался по мере сил поддержать развитие маноров в Уэссексе. В частности, королевских бейлифов стали называть шерифами, а их управление обрело феодальные черты; оказался выработан механизм сбора налогов, который окончательно наладили также норманны. В то же время рабство было характерной чертой деревенской жизни, и приблизительный подсчет показывает, что накануне норманнского завоевания примерно каждый одиннадцатый в Англии был рабом.
Эдуард подготовил пришествие герцога Вильгельма, открыв свой двор благотворному влиянию высокой европейской (читай «норманнской») культуры. Первым норманнским графом Англии стал Ральф Застенчивый из Вексена, племянник Эдуарда, в 1042 г. получивший земли на западе страны и построивший первый норманнский замок в Херефорде. Первым иерархом — Роберт, аббат Жюмьежа, в 1044 г. назначенный епископом Лондона и вскоре ставший влиятельным членом Королевского совета. В 1051 г. он сделался архиепископом Кентерберийским, но через год по инициативе Годвина был изгнан и заменен на Стигаида, епископа Винчестера, человека небезупречной репутации, которого не признал Рим. Трудно не согласиться с сэром Ричардом Саутерном, утверждавшим, что «чем больше размышляешь об XI веке, тем больше понимаешь, насколько для достижений будущего века была необходима заложенная тогда материальная и интеллектуальная база». При этом «англосаксонская Англия не проявила и доли участия во всех этих приготовлениях, которые велись до 1066 года».
Эдуард избрал Вильгельма своим преемником в 1051 г., ненадолго освободившись от давления Годвина. Скорее всего, королевский акт о правах наследования был вручен герцогу епископом Робертом, ездившим в Рим. В 1064 г. побывавший в Нормандии Гарольд (1022–1066), сын Годвина, добровольно принес клятву верности Вильгельму и при этом помог герцогу подчинить своему влиянию Бретань, надежную союзницу норманнов в будущем завоевании Англии.
Англичане не любят норманнов, вписавших самую яркую страницу в историю их страны. В Англии нет ни одного памятника Вильгельму Завоевателю (1027/1028—1087), заложившему основы английской государственности и культуры. Проникшиеся протестантской этикой и неизбежно сопутствующим ей духом капитализма жители островного королевства относятся с пренебрежением к своим великим предкам, особенно к Вильгельму и его династии. Норманны нелюбимы как последние завоеватели, ступившие на британскую землю и оставшиеся здесь навеки. Масло в огонь подлили и французы, назло бывшему историческому врагу посчитавшие норманнов «своими» и поставившие Вильгельму очень колоритный памятник в Фалезе (Нормандия). Сидящий на вздыбленном скакуне герцог устремлен к английским берегам; полуобернувшись и воздев руку с копьем, он зовет за собой своих соратников [6] .
6
Французы вообще любят такие памятники, например, знаменитый пират Робер Сюркуф в Сен-Мало (Бретань) недвусмысленно указывает пальцем в направлении Великобритании.
Скандинавы, заселившие Нормандию в X в., приобщились к франкской культуре (между прочим, к латинской речи), на тот момент наиболее развитой в Бвропе, и превратились из норманнов (людей с севера) в нормандцев (жителей Нормандии). Собственно нормандцами их и следует величать, однако мы выбрали слово, употребляемое летописцами и старыми историками. В скором времени норманны, преследуя свои интересы, дошли до Испании и Сицилии, до границ с Шотландией и Уэльсом и основали в Сирии княжество Антиохия.
Один из выдающихся сынов Нормандии Боэмунд Антиохийский обращался к своим итальянским соратникам со следующими словами: «Разве мы не франки? Разве наши отцы не пришли сюда из Франции, а мы не стали здесь хозяевами силой оружия?» Тем самым он отдавал дань традиции, согласно которой франки справедливо считались лучшими воинами христианского мира. Однако нельзя не усмотреть в этом призыве выражение национальных чувств. В то время никаких наций не существовало, и норманнов надо признать не народом, а общностью, небольшой группой на удивление талантливых людей, чьи предки, вероятно, проживали в Норвегии. На завоеванных или мирно заселенных территориях они вели иной образ жизни, чем, к примеру, даны (об их общинных порядках в Англии мы уже говорили) или варяги, совершенно потерявшиеся на русских просторах.
Норманнам суждено было стать основателями развитой феодальной системы с ее преданностью римской Церкви, вассальной зависимостью и сплоченностью в рамках высшего сословия. Этот процесс начался в самой Нормандии, где при Вильгельме произошло перераспределение земель: новая аристократия (Монтгомери, Бомоны) получала их в наследственное владение, жертвовала монастырям, в то же время церковные феодалы наделяли землями своих родственников. Поэтому, по утверждению Дэвида Дугласа, «в Англии новая элита была создана практически в одночасье, причем сразу как инструмент административной политики верховного правителя».
Нормандия превосходила Англию и по своему благочестию. По количеству основанных монастырей герцогство соперничало с крупнейшими государствами Европы. Открывая обители, возводя соборы, делая пожертвования, норманны думали, что исправляют ошибки своих предков-язычников [7] . В искренности их веры сомневаться не приходится. Отец Вильгельма, герцог Роберт II, умер от истощения во время паломничества в Иерусалим. Пожертвования Церкви приобрели такие масштабы, что барон [8] , не сумевший основать в своих поместьях монастырь или хотя бы приход, чувствовал себя обделенным судьбой.
7
Их английские потомки тоже так считали, но при этом уничтожали монастыри и наживались за их счет.
8
В норманнскую эпоху баронами называли преданных герцогу (королю) феодалов. В позднесредневековой Англии слово «baron» стало обозначать низших по рангу пэров (носителей аристократического титула). Изредка использовалось также слово «lord», позднее закрепившееся за членами Королевского парламента.
Церковные иерархи, ставшие светскими феодалами, собрали богатейшие библиотеки в своих епархиях, которыми сами охотно пользовались. В храмах Нормандии процветал романский стиль. Вильгельм и его жена Матильда Фландрская основали два собора в Кане, в которых наличествуют готические черты, предваряющие Сен-Дени аббата Сугерия. В школах при монастырях учились не только монахи, но и миряне. Фундамент английской церковной культуры был заложен в Нормандии!
Отправляющегося в Англию герцога благословил Рим. Военная экспедиция воспринималась многими ее участниками как крестовый поход. На английской земле Вильгельм сражался под папским знаменем и со священной реликвией на шее. Норманнов поддержали и большинство англосаксонских прелатов, в их числе Элдред, архиепископ Йорка; Гизо, епископ Уэльса; Балдуин, епископ Лондона; Вульфстан, епископ Вустера.
Герцог Вильгельм ступил на английский берег 28 сентября 1066 г. Два главных вождя уэссекской аристократии, братья Тостиг и Гарольд, погибли. Первый — противостоя брату при Стамфорд-Бридж вместе с приглашенным из Норвегии Харальдом Суровым, второй— на поле Гастингса (14 октября 1066 г.), отстаивая свои права на трон. Остальные эрлы сопротивления норманнам не оказали. Хроники сообщают, что Вильгельма «встречали принц Эдгар, графы Эдвин и Моркар, а также наиболее знатные жители Лондона».
Показательно, что интересы Харальда и герцога Вильгельма разошлись: норманны не считали себя викингами, и Харальд уже ссорился с ними в Византии. Надо также заметить, что, в отличие от скандинавов, норманны грабежами не занимались, а действовали по обстановке. В наказание за нападение на норманнскую армию возле Ромни город подвергся страшной резне, но в сдавшемся без боя Дувре практически не было актов насилия.