Музыкальная журналистика и музыкальная критика: учебное пособие

Курышева Татьяна Александровна

Конечно, образное наполнение восторженной рецензии В. Каратыгина несет на себе печать личности автора и глубоко субъективно по своей сути. Это – егоотношение к новой музыкальной данности, егооценка. Однако привлекаемый научный «арсенал» его суждения объективизирует.

Ценностные критерии

Фундаментальное место в теории художественной ценности и художественной оценки занимает понятие ценностного критерия.В переводе с греческого «критерий» означает мерило для оценки чего-либо, средство проверки ценности. Ценностные критерии как воображаемые свойства предполагают наличие некоего художественного эталона, идеальной модели данного вида искусства.

По

Канту, идеальное и прекрасное– синонимы. Более того, «идеал» допускается только в искусстве. Однако если художественная ценность имеет духовный характер и мера ее – красота, то, спрашивается, какого рода критерии могут быть положены в основу оценочной деятельности в сфере искусства и, в частности, музыки? Из чего складывается идеал!

Прежде всего, важно понимание того, что в характере ценностных критериев отражается тип культуры определенной эпохи, что каждый этап развития человечества, каждое поколение решает эту проблему для себя само. Художественные ценностные критерии исторически обусловлены, изменчивы и относительны в своей истинности. Они определяются духовными потребностями своего времени и складываются под воздействием многих факторов. Эволюция ценностных критериев, запечатленных в сохранившихся оценочных суждениях об искусстве, отражает исторический путь развития художественно-критической мысли.

В античной культуре, к примеру, художественная оценка целиком базируется на прикладном, практичном отношении к искусству. «Античная эстетика, – утверждает А. Лосев, – понимает красоту именно так, что она, с одной стороны, должна быть абсолютно полезна, утилитарна и производственна, а с другой стороны – настолько прекрасна, чтобы можно было любоваться ею, не учитывая ее утилитарности» ¹⁵. С позиции музыки эта утилитарность двоякая.

Во-первых, музыка – составная синкретической художественной формы, от нее требуется телесность, пластичность, зримость. «Даже и без всякого звукоподражания, – пишет А. Лосев, – музыкальные тоны сами по себе представлялись тогдашнему эстетическому сознанию как нечто танцевальное, хореографическое, как нечто вещественное, осязательное и мускульно-вещественное, как нечто телесное» ¹⁶.

Во-вторых, ее практическое значение заключено в способности быть одним из важнейших средств воспитания, морально-этического и психического воздействия. В насквозь оценочных музыкальных рассуждениях в «Законах» Платона декларирование некоего музыкального идеала напрямую связывается с идеалом человеческой личности, вкус которой только и может быть принят как эталонный:

Я также соглашаюсь с толпой, по крайней мере, в том, что мерилом мусического искусства является наслаждение. Однако самой прекрасной я признаю ту музу, что доставляет удовольствие не первым встречным, но людям наилучшим и получившим достаточное воспитание; в особенности, ту музу, которая доставляет удовольствие отдельному, выдающемуся своею добродетелью и воспитанием человеку. Мы потому утверждаем необходимость добродетели для тех, кто судит об этих вопросах, что им нужно быть причастными к остальной разумности, а в особенности к мужеству. Ибо настоящий судья не должен судить под влиянием театральных зрителей, не должен быть ошеломлен шумом толпы и своей собственной невоспитанностью. Человек сведущий не должен из-за недостатка мужества, из-за трусости легкомысленно произносить ложное суждение теми же устами, которыми призывал он богов перед началом суда. Ведь судья восседает в театре не как ученик зрителей, но, по справедливости, как их учитель, чтобы оказывать противодействие тем, кто доставляет зрителям неподобающее и ненадлежащее наслаждение. Именно таков был старинный эллинский закон ¹⁷.

В данном развернутом тексте не только возникает образ музыки, ценностным мерилом которой служит уровень ее психологического воздействия, но и излагается концепция самого оценочного отношения к музыкальному искусству, при котором «судья» обязан противостоять мнению и вкусам несведущей «толпы» и тем самым воспитывать ее. Туже идею, но высказанную уже не в виде постулата, а как чисто критическое суждение, направленное на художников и результаты их труда, встречаем еще раз у Платона:

В вакхическом восторге, более должного одержимые наслаждением, смешивали они френы с гимнами, пэаны с дифирамбами, на кифарах подражали флейтам, все соединяли вместе; невольно, по неразумению, извратили они мусическое искусство, точно оно не содержало никакой правильности, и будто бы мерилом в нем служит только наслаждение, испытываемое тем, кто получает удовольствие, независимо от его собственных качеств ¹⁸.

При всей отдаленности художественно-ценностных позиций античной культуры от нашей современности, в приведенных фрагментах (особенно последнем) намечается еще одна глобальная тема, которая красной нитью проходит через всю историю оценочного взаимодействия человека с художественным миром и, особенно, музыкой – тема наслажденияискусством.

В эпоху средневековья на первом плане, естественно, пребывает «божественная» функция музыки, то есть доминирующей выступает сакральная ценность музыкального искусства. Как, впрочем, и в недавние времена отечественного тоталитаризма, когда официальная идеология выдвигала, например, «партийность» и «коммунистическую идейность» в качестве ценностного мерила.

В европейской музыкальной культуре Нового времени сформировалась ценностная модель, сохраняющая свое значение и для нашей современности. Главное в ней – абсолютный приоритет уникальности художественного творчества. В идеале автор – гений, произведение – шедевр, искусство – бесценный космос, сложное отражение духовного бытия человека.

Ценностные критерии в музыке настоящего времени ориентированы на индивидуализацию творческой личности, творческого процесса и его результатов. В иерархии художественно-оценочных характеристик на высшей ступени пребывает критерий уникальности(слова оригинальное, неповторимое, несравненное, нестандартное– различные в оттенках положительные характеристики-синонимы; их негативные по смыслу антонимы – стандартное, банальное, тривиальное, вторичноеи т. п.). Соответственно оценивается и сама творческая личность, к примеру в условных градациях по нисходящей: гениальный – талантливый – одаренный – способный – бездарный.

Критерий уникальности является как бы стержнем, на который нанизываются все остальные подходы. Оценочные характеристики типа привычных антиномий талантливо – бездарно; ярко – серо; эффектно, выразительно – бледно, блекло; интересно – скучнои т. п. – предполагают именно изначальное присутствие (или отсутствие) такой «божьей искры», то есть печати уникальности, в той или иной степени выделяющей (или нет) данное явление из ряда подобных. Именно с этих ценностных позиций, например, «расправляется» с Рихардом Штраусом Игорь Стравинский:

Я хотел бы подвергнуть все оперы Штрауса любому наказанию, уготованному в чистилище для торжествующей банальности. Их музыкальный материал, дешевый и бедный, не может заинтересовать музыканта наших дней ¹⁹.

Разумеется, свежесть художественных впечатлений не для всех является осознанной потребностью, равно как и высокая степень художественного удовольствия у разных людей может быть вызвана совершенно разными художественными явлениями. Но общим критерием остается способность музыки удовлетворять художественные потребности, нести художественное удовольствие, высшая форма которого – художественное наслаждение.

Наслаждение музыкальным искусством

В разговоре о наслаждении музыкальным искусством речь не ведется о гедонизме как этической позиции, утверждающей наслаждение высшим благом человеческого бытия. Хотя гедонистический подход к искусству (особенно к музыке), порицаемый или одобряемый, существовал всегда. В данном случае важно понимание наслаждения как высшей формы удовольствия, как совершенного сгустка положительных эмоций. Художественное наслаждение, быть может, одно из важнейших в ценностном отношении к искусству – если искусство не доставляет удовольствия, то зачем оно? Возможность наслаждения музыкой – и есть выражение ее «полезности», значимости для человеческой жизни, причем полезности именно нематериального характера.