Музыкальные детективы
Шрифт:
– А я, действительно, его потеряла. Но все говорят, что в больницу меня привезли без виолончели. Боже мой, она что же, там так и валялась?! А кто же меня в больницу привёз?
– Николой и привёз. Завернув за угол, он увидел вас, лежащую без сознания, футляр и сломанную виолончель. А так как он катастрофически опаздывал, то положил вас на заднее сиденье, а инструмент засунул в багажник. Довёз вас
Ева подошла ещё раз к столу с инструментом:
– Майор, надо спросить у моего спасителя, а виолончель сразу была разломана? Или она уже в багажнике машины распалась на 2 части?
– Николай сразу сказал, что засунул в багажник две половинку разломанного инструмента.
– Вы знаете, я бы не сказала, что она разломана. У неё очень аккуратно отделена одна часть от другой. Это могло бы случиться от лежания виолончели на солнце. Так как струнные инструменты клеятся натуральными клеями, ни в коем случае не синтетическими. А клей натуральный не выдерживает высокой температуры. Но мы с виолончелью, я так понимаю, пролежали всего несколько минут, и нагреться до 60 градусов точно бы не успели.
– То есть, вы предполагаете, что шов кто-то аккуратно расплавил? Но зачем?
– Ума не приложу. Но преступник явно пожалел инструмент, не стал его ломать.
– Получается, что внутри него что-то было. И человек, вскрывший виолончель, как-то связан с музыкальными инструментами… Ева, возможно, это мастер, который вам подарил виолончель? Хотя нет, это ерунда – сам себя опроверг Дёмушкин, – зачем такой огород городить? Он бы просто у вас на время мог попросить инструмент.
– Сергей, подойдите,– позвала Дёмушкина Ева, – видите, вдоль всего шва идут клеевые подтёки. Значит, я права.
– Интересно. Но ведь для этого нужно время и горячий предмет, – заметил майор, – а из рассказа Борзенко там и времени-то не было: говорит, шуганул мальчишек, выключил орущую сигнализацию, и побежал к вам. Надо будет с ним ещё пообщаться. Ева, вам спасибо, что пришли. И помогли, надо сказать. Больше не смею вас задерживать.
***
Концерт Евы прошёл с большим успехом, и его, конечно, показали по центральному телевиденью. И на следующий день ей позвонил мастер:
– Ева Владимировна, с прекрасным вас выступлением.
Девушка, сильно занервничав, словно это она была виновата в пропаже и поломке инструмента, сразу начала оправдываться:
– Спасибо, Игорь Дмитриевич! Вы уж меня простите, что не позвонила по поводу виолончели! Боже, мне так перед вами неудобно!
– Да что вы, дорогая моя, я же знаю, что вы серьёзно пострадали, лежали в больнице. Знаю, что и инструмент нашёлся. Я сначала сам себя ругал, что нельзя, видимо, такие дорогие подарки делать, но следователь мне сказал, что нападавшего инструмент не интересовал. Внутри него, видимо, что-то ценное лежало.
– Вас тоже вызывали в полицию? Они не хотят инструмент вернуть, ничего вам не говорили про это?
– Ева Владимировна, я, собственно, вам ещё почему звоню: меня майор Дёмушкин завтра просит снова подойти и внимательно осмотреть инструмент изнутри, вдруг там есть какие-то следы, которые помогут понять, что же там лежало. А вы не хотите со мной подойти и внимательно осмотреть виолончель? Вдруг мы с вами что-то поймём.
Ева сказала, что непременно будет. И только нажала отбой, как телефон снова зазвонил.
– Ева, это Сергей Дёмушкин. У меня к вам появился один вопрос. Скажите, вы ведь с виолончелью одна прежде не ходили? Почему же в этот раз вас никто не сопровождал?
– Да, – подтвердила Ева, – я за неё очень опасалась и, видимо, тем беду и накликала.
– Да что вы глупости какие-то говорите, вы же умная женщина! Понятно, что дорогую вещь надо охранять. Так почему же в этот раз охраны не было?
– Я, действительно, или Кирилла просила меня отвезти, или такси к дому вызывала, тогда меня до такси кто-то из родителей провожал на всякий случай. А в этот раз я в училище, где преподаю, оставила нужные мне ноты. Так как училище находится рядом с моим домом, я забежала туда за нотами, а потом вызвала такси.
Конец ознакомительного фрагмента.