Музыкальные диверсанты
Шрифт:
Александр Вертинский в парижском ресторане с Иваном Мозжухиным. 1932
Она сказала: «Нет, нет, там у нас большая компания, просто я увидела вас. Я была, конечно, на вашем концерте, но я не рискнула зайти к вам за кулисы, а здесь я воспользовалась таким радостным случаем и просто хотела сказать вам, как мы счастливы, что вы вернулись на Родину».
Александр Николаевич повторил: «Прошу вас, посидите с нами, хотя бы несколько минут». Она сказала: «Нет, нет, я очень тороплюсь. Я просто хочу, чтоб вы знали, каким счастьем было для нас, когда мы получали пластинки с вашими песнями, с вашими или песнями Лещенко…» Вдруг я увидел, как лицо Александра Николаевича
«Простите, но я не знаю такого. Среди моих друзей в эмиграции были Бунин, Шаляпин, Рахманинов, Дягилев, Стравинский. У меня не было такого ни знакомого, ни друга по фамилии Лещенко».
Дама отошла. Александр Николаевич был человеком с юмором, но иногда он его терял, когда его творчество воспринималось как творчество ресторанное — под водочку, под селедочку, под расстегайчик, под пьяные слезы и тоску по Родине. Он считал, что делает дело куда как более важное, и думаю, что он был прав.
В 1951 году за роль в фильме «Заговор обреченных» Вертинский получил Сталинскую премию. В это же время он сочинил и напел на пластинку песню, очень непохожую на все, что было у него раньше. Начиналась она так: «Чуть седой, как серебряный тополь, он стоит, принимая парад, / Сколько стоил ему Севастополь, / Сколько стоил ему Сталинград…»
Говорят, что генералиссимус, услышав оду, сказал: «Это написал честный человек, но петь со сцены ее не стоит…»
Он и не стремился. Публика жаждала старых хитов и валом валила на концерты репатрианта. Конкурентов на советской эстраде у Вертинского практически не было. Зато на эмигрантской сцене их было хоть отбавляй. Особенным антагонизмом отличались его отношения с любимцем последнего императора Юрием Морфесси, которому (неслыханное для Вертинского дело!) он даже посвятил целую главу в своих мемуарах. Однажды в Париже два артиста чуть не подрались в русском кабаре, выясняя, кто же из них «номер один» для публики. Но спор был напрасным. Слишком не похожи они были ни внешне, ни по репертуару, ни по отношению к себе и окружающему миру.
Судьба соперника — лучшее тому подтверждение.
Глава 5. Баян русской песни
«Пусть свободно, что угодно
Про меня твердит молва.
Злое слово мне не ново,
Все на свете трын-трава…»
Царский любимец
Сегодня имя Юрия Спиридоновича Морфесси [16] помнят немногие. Меж тем до эмиграции певец по праву занимал положение одного из эстрадных премьеров, которого поклонники и журналисты называли не иначе, как «Баян русской песни» или «Князь песни цыганской».
16
Судьбе Ю. С. Морфесси и его коллег на императорских подмостках посвящена книга «Звезды царской эстрады» (М. Кравчинский, М. Близнюк. ДЕКОМ, 2011).
Морфесси происходил из семьи греков, что ближе к концу XIX века перебрались в Одессу. С восьми лет Юра пел в церковном хоре и очень быстро понял, что желает в жизни только одного — выйти на профессиональную сцену.
«Грек, по происхождению, черноволосый и черноглазый красавец, он прекрасно знал свои достоинства и держал себя на сцене ‘’кумиром”.
Да и в жизни он ‘’играл” эту роль: входил ли он в парикмахерскую, подзывал ли извозчика, давал ли в ресторане швейцару на чай — каждый жест его был величавым жестом аристократа… из провинциальной оперетты.
И дамы критического возраста млели, а гимназистки и старые девы визжали у рампы».
А. Г. Алексеев, «Серьезное и смешное"
Сказано — сделано: в 1910-е имя певца Морфесси становится широко известным по всей России. Он живет в Петербурге, в шикарной квартире только что построенного дома № 67 по Каменноостровскому проспекту, где ему прислуживает личный камердинер-лилипут, с которым Морфесси забавы ради любит прогуляться по Невскому в одинаковой одежде. Певец владеет рестораном «Уголок» на Итальянской, средний счет в котором превышает годовую зарплату рабочего. Морфесси вхож в круги высшей знати и миллионеров, а череда его романов неустанно привлекает внимание газетчиков.
Жени Мильтен — возлюбленная Морфесси
Еще бы, ведь сама шансонетка Жени Мильтен покончила жизнь самоубийством, узнав о его измене. Ужасно конечно, но… Именно после этого трагического случая Морфесси получает главную роль в оперетте с интригующим названием «Пожиратель дам».
Он дружит и выступает на одной сцене с блестящим певцом и одним из первых русских авиаторов Николаем Северским. Кутит на пару с земляком и звездой оперетты Михаилом Вавичем. О них говорят: «Родились в Одессе Вавич и Морфесси». Общается с эстрадной примадонной Анастасией Вяльцевой, которая, несмотря на протесты царской семьи (из-за ее крестьянского происхождения), связала свою жизнь с одним из блестящих офицеров двора Василием Викторовичем Бискупским. О нем мы еще вспомним.
Юрий Морфесси и его верный друг, камердинер-лилипут Николай Сурин любили забавы ради пройтись по Невскому проспекту в одинаковых нарядах. Публика, как вспоминают, при виде знаменитой парочки впадала в неистовство. После эмиграции Морфесси их пути разошлись, и дальнейшая судьба Н. Сурина остается неизвестной. Эти кадры сделаны в Петрограде, предположительно зимой 1918 года в ателье «отца российского фоторепортажа», знаменитого Карла Булла.
Они стали последними снимками певца в Петербурге, вскоре он отправился на Юг Империи, а затем — в эмиграцию.
Публикуется впервые
Слава о певческих талантах Морфесси была столь велика, что летом 1914 года его пригласили выступить перед самим императором Николаем II на яхте «Полярная звезда». После концерта певцу был пожалован царский подарок — бриллиантовые запонки в форме двуглавого орла.
Революцию Морфесси не принял и в 1918 году отбыл на Юг России. В Одессе маэстро открыл шикарное кабаре, о котором с восторгом вспоминал в мемуарах Леонид Утесов. Но уже осенью 1920 года, потеряв все имущество, артист спешно эвакуировался в Константинополь. Позабыв о шикарных залах дворянских собраний, он пел в шантанах и ярмарочных балаганах и ресторанах.
Куда приводят мечты
В начале двадцатых Юрий Спиридонович оседает в Париже, выступает в русских кабаре, изредка дает сольные концерты и записывает в Варшаве в 1928 году серию пластинок
Объявление из эмигрантской газеты «Возрождение». 1934
С начала тридцатых все чаще появляется в Белграде. Традиции и культура Югославии казались гораздо ближе тоскующему по России певцу. К тому же здесь он встретил свою позднюю любовь — Валентину Лозовскую, девушку яркую и необычную, воевавшую в годы Гражданской войны в Белой армии, выдающуюся спортсменку и автомобильную гонщицу. Но счастье оказалось недолгим: вскоре молодая женщина оставила стареющего певца, предпочтя ему богатого югослава.
Последнее сольное выступление Морфесси в Париже состоялось 9 июня 1939 года в отеле «Наполеон». А три месяца спустя разразилась Вторая мировая война.
Если одни эмигранты участвовали в движении Сопротивления и поднимали вместе с поляками Варшавское восстание, другие, напротив, формировали различные союзы, дивизии и полки, которые были призваны противостоять Красной армии. Таких организаций было довольно много [17] .
В ресторане «Кунак» Юрий Морфесси (на переднем плане справа) не только пел сам, но и был ответственным за артистическую программу
17
В последние годы появляются данные о том, что якобы от 1 до 1,5 миллиона русских воевали на стороне немцев. Однако В. Р. Мединский в исследовании «Война. Мифы СССР. 1939–1945» приводит иную статистику — не более 300 тысяч человек.