Музыкант и Журналистка
Шрифт:
– Но, ты же мне помог, и я хотела сказать спасибо, - как-то поникла вмиг девушка.
– Мне достаточно и слов.
– Ты злишься на меня, потому что я тебе отказала? – Эли так проникновенно смотрит в глаза Джо, что я бы на его месте может и пересмотрел свою позицию, но не Джо.
– А я разве тебе что-то предлагал? – выгнул правую бровь Джо.
– Ну, ты же хотел со мной встречаться, - словно виновато улыбнулась Эли.
– Ты права, хотел, но больше не хочу. Тебе нужен парень с деньгами, а мне нужна девушка, которой в первую очередь нужен я.
– Но я хочу с тобой сейчас
– … из-за славы, я знаю, - перебил ее Джо и продолжил, - ведь сейчас об этом инциденте будет говорить вся школа, а встречаться с парнем-героем – это же так круто!
Эли, с каждым словом становилась краснее и краснее. А то, ведь друг – дело говорит!
– Удачи, Эли, - одарив ее мимолетной улыбкой, Джо зашагал прочь.
Джо всегда видел, что из себя представляет человек. Только одну он не мог прочесть до конца, ту, которая навсегда покорила его. Я уж и не надеялся, такую лицезреть, учитывая запросы и требования Джо.
– О чем задумался? – прервал меня голос Джо.
– Да вот, вспомнил тот случай в школе, когда ты за Эли постоял и надавал Оливеру, - усмехнулся я.
– Нашел, что вспомнить, - Джо по-доброму фыркнул.
– Скажи, ты тогда приревновал ее, когда увидел на школьном дворе, целующуюся с Оливером? – я посмотрел на Джо.
– Нет, почему ты так решил?
– Потому что я уверен, что ты – натура ревнивая, и то, что принадлежит тебе – ты никому не отдашь. Соответственно, ты будешь ревновать.
– Логично, но Эли не принадлежала мне, и я не был в нее влюблен. Просто она мне нравилась, какое-то время, пока не узнал, что ей на самом деле нужно от парней. Такие девушки меня сразу отталкивают, - Джо так спокойно говорит и одновременно нарезает салат из овощей.
– Но, ты же заступился за нее, - не унимался я.
– Заступился, - согласно кивнул Джо, - просто я не люблю, когда парень применяет силу к девушке. Я никогда не пройду мимо такого.
– Если ты так отреагировал на Эли, которая тебе в принципе никто, посторонний человек, то я боюсь представить, что ты сделаешь с тем, кто не дай Бог посмеет тронуть твою девушку. Оливер тогда еще легко отделался, - после этих слов, Джо поднял на меня глаза и серьезно сказал:
– Тот, кто сделает плохо моим близким и моей девушке, очень не поздоровится. То, что было с Оливером – это еще цветочки.
– Понимаю… вернемся к ревности. Ты помирился с Кэндис?
– Где связь между темой ревность и Кэндис? – посмеивается.
– Она, как раз – таки, есть. Я вижу, Кэндис не особо благосклонно к тебе настроена, да еще и шпильку пустила, приписав своего бывшего. И тебе это не понравилось, я знаю.
– Все-то ты знаешь, только не летаешь, - Джо прямо так усердно нарезает салат, еще бы формой в цветочек нарезал.
– Может, когда-нибудь и летать начну, - пожал я плечами, - ну так что?
– Я извинился.
– И?
– Что «и»? Как видишь! Она это не сразу проглотит, сперва посмакует.
Я продолжаю упрямо смотреть на Джо, скрестив руки на груди. Мне вот прямо интересно, приревновал он ее или нет. О, нет, я не идиот дотошный, я просто хочу это услышать от него «да, я приревновал!», потому что, если
– Что ты на меня так уставился? Иди мясо проверь, как-то не хочется есть подгоревшее.
– Я жду!
Джо недовольно вздохнул и теперь серьезно выдал.
– Да, во мне взыграла маленькая ревность, но она маленькая, - поспешил одернуть меня Джо, когда я хлопнул в ладоши и сказал «бинго!». – Я не намерен ревновать Кэн ко всем ее бывшим. Это глупо.
– Оу-у-у… Кэ-э-эн… надо же, как ты ее называешь! Первый раз такое слышу от тебя! – я мечтательно закатил глаза.
– А что здесь такого? Подумаешь, «Кэн» ее назвал.
– Это уже нечто иное, чем просто Кэндис. Кэндис – звучит как-то заигрывающее, а Кэн – что-то такое уже более приближенное, ласковое…
– Так, стоп! Куда ты клонишь?
– Смотри, скоро тебя начнет клонить в кое-какую сторону.
– Это в какую? – а то он не понял!
– Постельную!
Джо задорно рассмеялся. Но его смех был несколько прерван красивой мелодией пианино, что лилась из зала, где были Кэндис и Эвелин. Мы с Джо переглянулись и тихо вышли из кухни, чтобы увидеть, кто из них так красиво играет.
Её пальцы на клавишах нежные,
И душа плачет от неизбежного,
Этот путь очень долгий - до вечности,
Чуда ждать можно до бесконечности. (2)
Кэндис
Я не смогла пройти мимо такого шикарного пианино белого цвета. Я, словно завороженная подошла к нему, аккуратно подняла крышку и прошлась указательным пальцем по клавишам, сев на стул перед инструментом. Положив руки на это «чудо», я тяжело задышав, начала играть свою излюбленную мелодию, которая врезалась мне в сердце с самых первых нот, что я услышала на уроке музыки, которую играла моя учительница. Медленное вступление, после чего, постепенная лирика, которая полилась из моей души, переплетаясь с моими руками и врезаясь в кончики пальцев, что так умело играют по клавишам. Я закрыла глаза и отдалась ритму музыки, которая рвалась из глубины души. Я ее знала наизусть, я ее запомнила навсегда. Это именно та музыка, которая так сладко душит и в тоже время, так горько окрыляет, что даже сложно передать, словами не объяснить. Ее не просто надо слушать, ее надо слышать, и самое главное – чувствовать. Я растворяюсь в ней, я дышу ей, я живу в ней… Подавшись мелодии и чувствам, что нахлынули, я улетела в далекое прошлое…
– Ты никто! Запомни это, Нортон! Ты просто гадкий утенок, место утенка не здесь!
Я зажмурила глаза, а пальцы уверенней и уверенней играли…
– Тебе никогда не стать одной из нас! Ты всегда будешь не дотягивать до высшего, лучшего! На тебя ни один парень не посмотрит! Ему не нужна будет такая неудачница, как ты!
Каждая нота – очередное воспоминание…
Мгновение и громкий хлопок. Щека пылает…