Музыкант и Журналистка

Каррера Мими

– Нет, - коротко и ясно, - просто стало любопытно, предложишь ли ты свой вариант ответа, - значит, он подозревает, что мысль об интервью закралась в мои мысли раньше, чем на вечеринке и в магазине.

– Ну, допустим после того, как прочла статью о тебе. Ты всегда такой скрытный. Большинство знаменитостей пытаются оградить свою личную жизнь от посторонних глаз, как можно плотнее ее завуалировав. А меня всегда привлекала таинственность. Я люблю, когда в человеке есть загадка, так интереснее, - я почувствовала легкий озноб от взгляда Джо. Такой прямой и профессиональный взгляд.

– Журналистам зачастую не интересна чужая жизнь, как таковая. Они просто пытаются урвать лакомый кусок подробностей,

чтобы прославиться. Но, при этом, они совершенно не интересуются самой личностью. Им все равно, что я чувствую на самом деле, главное – бренд, громкое имя, которое привлечет внимание к их работе. Все, что им нужно – ажиотаж, связанный с ними. Но я сомневаюсь, что ты выбрала эту профессию из любви копаться в чужом грязном белье.

– Почему же?

– Ты не станешь писать о том, кто не интересует тебя, как личность… Но, при этом, сама ты азартна, я заметил это ещё на ипподроме. Хочешь, выскажу свое мнение, почему ты пошла в журналистику? – я кивнула.
– Это идеальная маскировка. Кому интересен журналист светской хроники, падкий на сенсации? Прикрываясь другими людьми и их историями, ты прячешься ото всех, и, в первую очередь, от себя. Обыватель скажет, что ты просто суешь свой нос в чужие дела в перерыве между посещением SPA и маникюром. А какая ты на самом деле?

– Откуда такие познания? – немного повысив тон, спросила я, игнорируя его вопрос.

– Почему ты решила стать журналисткой? – продолжил Джо.

– Я задала вопрос!

– Сегодня вопросы задаю я, - его тон был спокойным, но резковатым.

– Мне нравится эта профессия.

– Чем именно тебе она нравится? – продолжает он.

– Я люблю превращать факты в историю, а историю – в сенсацию. К тому же, эта профессия…

– … учит быть раскрепощенной, волевой, напористой и сильной, - перебил меня Джо.
– А еще она «дарит» маску холодного и расчетливого человека. И когда эту маску принимает женщина – она чаще всего становится стервой, которая пытается укрыться от прошлого, настоящего и нарисовать себе будущее, боясь оглянуться назад, - после его слов я начала закипать от ярости. Какое он имеет право так говорить?!

– Значит, ты считаешь меня стервой? – мой тон стал язвительным.

– Нет, ты только пытаешься ею казаться. Я не знаю, какая ты, но сейчас вижу перед собой избалованную девчонку, которая в свое время насмотрелась на деток богатеньких родителей, мечтая стать такой же, как они, только чтобы тебя считали «своей». Потому что в противном случае – тебя сожрут, - мне стало снова не хватать воздуха от накатывающих эмоций. Каждое слово словно стегало разрядом тока по кончикам пальцев. Зараза!

– Хватит! – крикнула я. – Ты не можешь судить обо мне по внешнему виду или профессии! Кто ты вообще такой?! – Джо смотрел на меня, криво улыбаясь. – Стал звездой и думаешь - такой крутой, что можешь заявлять такие вещи, не зная человека? Если ты родился в богатой семье и вырос на всем готовом, а сейчас пробился на сцену, это не дает тебе право делать такие заявления!

– Для того, чтобы делать такие заявления, необязательно вырасти в богатой семье. Достаточно наблюдать за людьми и делать выводы.

– Как много времени у музыкантов, оказывается! Они еще успевают быть психологами! – недовольно развела я руками и поднялась из-за стола. – Скажу одно - ты ничего обо мне не знаешь!

– Ты это уже говорила, - он преспокойненько восседал, будто король на своем троне, и смотрел на меня с легкой улыбкой.

– И скажу еще раз! Наше интервью окончено! Я не желаю с тобой иметь ничего общего! – фыркнув, я поспешила удалиться.

– Не зарекайся, и до встречи!
– эту фразу я услышала, отойдя на несколько шагов.

С*ка! Разбередил душу! Я сейчас завыть готова!

Как интересно, для Дилана я – стерва, а для Джо – избалованная девчонка, прячущаяся за маской!

Аманда

Я согласилась погостить у Дилана, и он был несказанно рад. На мой вопрос, не захочет ли он привести домой девушку, пока здесь буду я, он ответил, что не водит домой своих пассий. Я облегченно вздохнула, потому что слышать, как он занимается сексом в соседней комнате, мне совсем не хотелось. Пока он на работе, я стараюсь не скучать и занимаю себя домашними делами: уборка и готовка теперь на мне. Хоть он мне запрещает убирать, мотивируя тем, что я гостья и должна отдыхать, но я с ним не согласна. К тому же, я люблю себя занимать домашними делами. Конечно, я еще хожу по магазинам и стараюсь посмотреть город. Дилан обещал, что на выходных устроит мне экскурсию. Я с нетерпением этого жду.

На часах было двенадцать ночи, когда хлопнула входная дверь. Это Дилан. Наконец-то! Я переживала весь вечер. Он не звонил и сам не брал трубку. Такого никогда раньше не было. И если он не мог ответить, то обязательно перезванивал мне позже. Так было всегда. Надев поверх пеньюара ночной халат, я вышла из комнаты узнать, все ли у него в порядке. Дилан полулежал на диване, запрокинув голову на спинку, периодически медленно моргая и глядя в одну точку перед собой. Подойдя ближе, я поняла, что он пьян. И пьян сильно.

– Дилан, - я подошла к нему и осторожно дотронулась кончиками пальцев до его волос, убрав прядь со лба. Он медленно открыл глаза, посмотрел на меня как-то отрешенно.

В его глазах я увидела боль, отчаяние и злобу, причины которой мне были пока неясны. Хотя можно было догадаться, что это из-за Кэндис. Я вспомнила, что он собирался с ней поговорить. Видимо, поговорил, но результат был отрицательным.

Глядя на него сейчас, такого уставшего и измученного, мне стало очень грустно. Как бы мне хотелось быть той, о ком он мечтает! Нет, я не хочу быть Кэндис, я хочу, чтобы он просто любил меня...

– Идем, тебе надо поспать, - я беру его за руку, помогая встать. Он молча повинуется, и я веду его в спальню. Да и вряд ли он мог бы сейчас сопротивляться, ведь еле на ногах держится. Дойдя до кровати, я помогла ему присесть на край и начала расстегивать пуговицы на его рубашке. Он поднял на меня свой затуманенный взгляд, затем обвил руками мою талию и уткнулся в живот. Я оторопела. По коже побежали мурашки, а по телу разлилось тепло и что-то такое, щемяще-нежное. Он сильнее прижал меня к себе и повалил на кровать, оказавшись на мне. Он пристально на меня смотрел, потом уткнулся носом в мою шею, почти неощутимо коснувшись губами. Я забралась руками под его рубашку, задирая ее кверху. Он приподнялся на локтях, чтобы ее можно было снять. С силой толкнув его, я перевернула его на спину и начала расстегивать брюки, которые вскоре полетели на пол. Он снова притянул меня к себе, крепко обняв рукой за талию, и прошептал мне в волосы:

– Останься сегодня со мной, пожалуйста...

Разве я могла сказать нет?

Спустя некоторое время, Дилан мирно засопел и я погрузилась в сон вместе за ним.

Глава 11

Дилан

Как же я хочу ее сейчас, когда она так нежно прижимается ко мне. Вожу ладонью по изгибам ее тела, касаюсь колена, поднимаясь вверх, приподнимая пеньюар. Затем пробираюсь рукой к ее упругой груди, по пути погладив живот и, наконец, накрываю ладонью ее правую грудь, немного сжимая... Она изгибается в моих руках, тяжело дыша. Зарываюсь носом в ее мягкие шелковистые волосы и вдыхаю их сладкий аромат. Рука все так же сжимает грудь и я придвигаюсь все ближе.