Музыкант
Шрифт:
Сцена была небольшой, полукруглой. Подключая шнур, искоса глянул в зал. По-моему, всем на меня насрать, люди заняты своими делами. Едят, пьют, общаются... А я так, фоном. Ну и хер с ними, я сделаю свое дело, получу бабки и свалю.
Наконец подсоединил шнур, слегка провел перебором по струнам, вроде звучит нормально. Подошел к микрофонной стойке, традиционно поприветствовал присутствующих:
– Добрый вечер, уважаемые дамы и господа, леди и джентльмены! Хочу поздравить сегодняшнего юбиляра Юрия Борисовича с круглой датой, и пожелать ему крепкого здоровья, успехов в бизнесе и семейной жизни. Пусть этот юбилей будет праздником не только воспоминаний и опыта, но и новых замыслов, мечтаний, надежд! Ведь пока человек живет и надеется - он жив, он всегда молод! Поэтому хочу пожелать главного - молодости души! И в честь юбиляра звучит песня 'Птица'.
Я ударил по струнам, 'звукач' запустил 'минусовку', пошло вступление. Теперь можно и связки напрячь:
'В небе бездонном тишь да покой
Хочется синью напиться
А я тебя помню красивой такой
Ласковой, нежною птицей...'
На припеве я оставляю пальцы левой руки на грифе гитары, а правой обхватываю микрофон, и в этот момент что-то пронзает меня насквозь, заставляя тело выгнуться дугой. Теряя сознание, я падаю, и успеваю увидеть округлившиеся глаза стоявшего сбоку за кулисой Вани Урганта. А затем наступила тьма.
Глава 1
– Как он, Сергей Иваныч, шансы есть?
– Сложно сказать, все-таки хорошо его током долбануло. Как же они так готовили аппаратуру, дебилы...
– Так ведь говорят, что до этого и другие микрофон брали, и никого не шандарахнуло. А вот на Лозовом сработало.
– Ладно, будем погружать пенсионера эстрады в медикаментозную кому. Отек мозга нам тут совсем ни к чему. Оля, введи пациенту три кубика натрия оксибутирата... Ты что там все тычешь, в вену что ли попасть не можешь? Детский сад какой-то с этими интернами, все приходится делать самому... Дай сюда шприц. Вот так, теперь пусть спит, а мы займемся делами нашими насущными.
'Это они обо мне ведь говорят, - догадка медленно проплыла в угасающем мозгу.
– Меня что, в искусственную кому погружают? А после выведения башка будет варить или стану овощем? Бл..., только этого не хватало. Господи, если ты есть, сделай так, чтобы я лучше умер, чем до конца дней пускал слюни с глупым выражением лица. Господи, сделай...'
– Штырь! Штырь, ты че? Блин, пацаны, че это с ним?
– Че-че... Не видишь, током долбануло. Спорим, спорим... Вот и доспорился, чудак. Неотложку надо бы вызвать, вроде еще дышит, глядишь, и откачают. Сява, ты самый шустрый, сгоняй до угла, набери с таксофона неотложку.
– Понял, Бугор, уже лечу.
Я медленно открыл глаза, и увидел на фоне вечернего заката три склонившихся над собой мальчишеских силуэта. За главного, наверное, этот, с лихо сдвинутой набекрень кепкой. Бугор, кажется. Кстати, странно они как все одеты, как в годы моего детства. Или даже раньше лет на десять, мода эдак 50-х годов прошлого века. Укороченные широкие штаны, бесформенные ботинки, на одном майка со шнуровкой и с поперечной спартаковской полоской, на другом - рубашка с закатанными рукавами, на третьем - куртка, как у героя Льва Перфилова, игравшего Шесть-на-Девять в фильме 'Место встречи изменить нельзя'. Во блин, и тюбетейка точно такая же!
– Опа, братва, а Штырь вроде как в себя пришел. Эй, Сява, вертайся взад. Штырь, ты как, говорить-то можешь?
Я ощутил весьма чувствительный шлепок по левой щеке, отчего мое сознание окончательно прояснилось.
– Встать помогите, - просипел я, делая попытку приподняться.
Мне помогли принять вертикальное положение, но еще несколько секунд я чувствовал вращение планеты вокруг своей оси. Впрочем, за это время успел окинуть взглядом свой прикид, оказавшийся таким же незамысловатым, как и у остальных парней. А росту теперь я был, судя по всему, такого же, как и они, разве что Бугор был повыше других двоих на голову. А вот подлетевший Сява, напротив, оказался самым мелким, росточком был мне до подбородка.
– Ну ты как, живой?
– снова поинтересовался Бугор моим самочувствием.
– Терпимо... Че-то я не понял, что это на мне? Почему ты меня называешь Штырем? Где я вообще?!
– О, пацаны, Штыря-то, похоже, крепко шибануло. Ты хоть помнишь, как тебя зовут-то? В смысле, имя-фамилия?
– И как?
– Егор Мальцев, - вставил парнишка, прикинутый как Шесть-на-Девять.
Ничего себе, какой еще на хрен Егор Мальцев?! Я же Алексей Лозовой, 63 лет от роду, музыкант на излете карьеры, 'сбитый летчик', одним словом. Которого шибануло током от микрофона, и которого же погрузили в искусственную кому. А тут я вижу себя в теле какого-то подростка, одетого по моде 50-летней давности как минимум. И зовут меня, оказывается, Егор Мальцев, по кличке Штырь.
– Я Муха, то есть Витька Мухин, - между тем продолжил Шесть-на-Девять.
– Это вот Дюша - в миру Андрюха Моисеев. Сява - Жека Путин, а Бугор - Юрка Крутиков.
– Путин?
Я не удержался и хмыкнул. Парни снова переглянулись, синхронно пожимая плечами. Однако нужно уточнить еще один момент.
– Ребята, а который сейчас год?
Теперь уже Сява хмыкнул, выразительно покрутив указательным пальцем у виска, за что тут же получил от Бугра подзатыльник.
– Ты это, Штырь, не ссы, все будет нормалек. Короче, щас 61-й год, Юра Гагарин почти два месяца назад в космос слетал. Уж это-то ты должен помнить.
– Гагарина помню, - пролепетал я, охреневая все больше и больше.
Так, так, так... Это что же такое получается?! Выходит, тело мое там, в 2016-м, в какой-нибудь реанимации, а сознание - вот в этом пацаненке, приблизительно 14 лет от роду, в 1961 году. Интересно, а где тогда сознание обладателя этого молодого организма? Может быть, мы поменялись телами? А ежели его душа отлетела в лучший мир, то мне что же, теперь так и придется таскать на себе эту оболочку? Хм, хотя, с другой стороны, оболочка вполне себе неплохая. Лучше той, что я оставил в будущем, моложе лет на пятьдесят.
– Ну че, память не вернулась?
– участливо поинтересовался Бугор.
– Да так, частично... Вы еще скажите, сколько мне лет, где я живу, кто мои родители и где я учусь?
В следующие несколько минут на меня вылили целый ушат информации. Выяснилось, что сегодня воскресенье, 4 июня, и всего три недели назад Егору - то есть уже мне - стукнуло 15 лет. То есть родился я 10 мая - аккурат после Дня Победы и через год после виктории в Великой Отечественной войне. У меня была старшая сестра, Катя Мальцева, которая только что закончила третий курс Московского государственного педагогического института имени Ленина. Я же сам в этом году закончил восьмилетку, и собирался поступать в железнодорожное училище на помощника машиниста паровоза.