Мы, аристократы - 4

Бастет Бродячая Кошка

– Аврорат во всём разберётся, Альбус!
– ответил ему Фадж, гораздо больше озабоченный поиском виноватых, чем директорским мнением.

Журналисты оставили нас и снова переключились на министра. Я осмотрелся и как-то сразу заметил отсутствие Ромильды. Совсем недавно она была здесь, среди наших, а теперь её не было. Иллюзия богарта не выходила у меня из памяти, увидеть такое ещё раз за день было бы выше моих сил. Вот куда, куда её понесло? Среди наших Ромильда была самой уязвимой, понятно, что больше всех

я боялся за неё. Почему именно ей что-то где-то понадобилось? Нет, эта девчонка меня когда-нибудь уморит.

А вдруг её тоже похитили?!

Воспользовавшись тем, что от чемпионов отвлеклись, я оставил Крума с Делакур и протолкался к Нотту.

– Тед?!

– Что?

– Где Ромильда?

Мгновение промедления, пока он вникал в мой вопрос, показалось мне вечностью. Неужели он её прозевал?

– Она пошла в Хогвартс, - уверенно сообщил он.
– Я видел, как она направлялась туда.

– И ты отпустил?

– Сюзерен?
– Тед посмотрел на меня с искренним недоумением.
– Да мало ли что ей понадобилось в Хогвартсе? Здесь, например, туалета нет.

Он ничего не знал. Ни о покушениях на меня в течение этого года, ни о ловушке в конце конкурсного пути, ни о похищении Невилла. Нотт мог не додуматься до того, что директор способен прикопать к своим интригам кого угодно. Он ничего не знал - но я-то знал.

Я пробрался сквозь толпу на площадке и сломя голову помчался в Хогвартс. Оказавшись в зоне действия ментальной карты, я остановился и и стал торопливо просматривать хогвартские закоулки. Ромильда обнаружилась в первом же боковом коридоре по пути в слизеринские подземелья, и я облегчённо перевёл дух. По крайней мере она жива, цела и не похищена.

Ромильда оставалась на месте, и я засомневался, а так ли уж она цела. Ей было нечего делать в этом коридоре, которым никто не ходил. Вдруг её затащили туда и связали - или оглушили и бросили там? Вдруг ей нужна помощь?

Разумеется, я поспешил туда. Завернув за поворот, я увидел её и остановился. Ромильда стояла ко мне спиной, прислонившись к стене, её поникшая фигурка выглядела невыносимо одинокой. Её плечи подрагивали.

– Ромильда?
– тихонько позвал я.

Она испуганно вздрогнула и обернулась. Ну точно, плачет.

– Гарри...
– в её полувыдохе-полувопросе отчётливо слышалось изумлённое 'как ты здесь оказался?' Да никак, просто пришёл, и всё.

Я подошёл к ней вплотную.

– Ты чего ревёшь?

Она зажмурилась и затрясла головой. Из-под её стиснутых век покатились крупные слёзы. Ну и как мне её утешать? В принципе я представлял, как это делается, иногда даже получалось, как на первом курсе с Грейнджер. Но там было просто, а сейчас я не знал, как подступиться к плачущей Ромильде и какие слова ей нужны. Утешать девчонок - это всё-таки не моё.

Одной рукой я обнял её

за плечи, другой отобрал у неё носовой платок и стал вытирать ей глаза. Когда я перешёл к носу, Ромильда спохватилась и стала отворачиваться.

– Да ладно, чего стесняться, все свои, - сказал я, но она продолжала сопротивляться.
– Давай сама тогда, что ли...

Я отдал ей платок и отвернулся сам, дождался, когда она высморкается.

– Ну что у тебя случилось?
– начал я снова.
– Ты всё-таки скажи, может, вместе разберёмся.

Она посмотрела на меня зарёванными глазами, отвернулась к стене и окончательно расплакалась.

– Они... они...
– расслышал я сквозь плач, - ...они засудили тебя... как они могли, ты же самый лучший...

– И это всё?!
– у меня отлегло от сердца.
– Ну как можно реветь по такому пустяку?!

Мне удалось удивить её настолько, что она перестала рыдать и обернулась ко мне.

– Это же так несправедливо...
– всхлипнула она.

– Мир вообще несправедлив. Ему в лучшем случае всё равно.

– Ты так старался целый год... Ты победил бы, если бы всё было честно...

– Я, как видишь, жив, а это главное. Невозможно прожить жизнь и ни разу не проиграть. Она сама по себе - игра, и почти всегда нечестная.

– А я так расстраивалась из-за того, что ты расстраиваешься, - призналась Ромильда, по-детски открыто глядя на меня. Какая же она еще маленькая...

Плакать она перестала, но всю её бил нервный озноб. Я чувствовал под рукой, как дрожит её тельце.

– Замёрзла? Иди сюда, - я устроил её у себя на груди, спрятал её ледяные ладошки себе под мышки, чтобы скорее согрелись.

– Ты такой тёплый, - пробормотала она мне в грудь.

Я успокаивающе гладил её по спине и чувствовал, как унимается её дрожь. Ну и как её оставить одну, такую беззащитную? Как её доверить какому-нибудь уроду вроде Беннета, который всегда будет думать только о себе и никогда - о ней?

– Пойдёшь за меня?
– спросил я ей в макушку.

Ромильда напряглась и застыла под моими руками, затем медленно подняла на меня недоверчивые, широко раскрытые глаза.

– Ты... что-то сказал?

– За меня, говорю, пойдёшь?

Вместо ответа она обняла меня за шею и прильнула ко мне.

– Я сейчас очень страшная?
– обеспокоенно спросила она.

– Лицо опухло, глаза заплыли, нос картошкой. Тебе можно, это же всё равно ты, - я запустил руку в её волосы и притянул её голову к себе.
– Только... раз уж я предложил... я должен предупредить тебя. Я совсем не умею любить. Мне незнакомо это чувство.

С непонятным мне изумлением Ромильда отстранилась от меня и долго, внимательно изучала моё лицо. Наконец в её взгляде промелькнуло нечто вроде догадки, и она спросила: