Мы, Боги
Шрифт:
Кениты обожествляли гору Синай и поклонялись Яхве, что означает дыхание.
Перейдя от камня — «Uthos»,KMeduu6poH3e — «chalcos», и обнаружив металлопроизводство, яхвисты осуществили революцию бронзового века. Плавление металла является первым актом тотального изменения материи человеком.
Из Синая кениты двинулись по Средиземноморскому побережью и основали порт Тур, чтобы отправиться на Кипр (называвшийся тогда «Киприс», что дало название меди — «cuprum» ) за драгоценным металлом. Они также основали Сидон (современная Сайда) и таким образом положили начало цивилизации, гораздо
Поклонники Яхве использовали медь не для изготовления оружия, а для загадочных предметов явно культового назначения в форме бильбоке (ванька-встанька) непревзойденного качества металлургической обработки. По мнению профессора Же-рара Амзаллага, долгое время изучавшего кенитов, их бог не был властным или жестоким, а скорее богом— «катализатором», способным вдохнуть и открыть силу существ и вещей своим «дыханием», поскольку «Yahuwa» обозначало у них шум плавильных мехов. Гораздо позже это понятие божественного создания появилось в Библии, где человек был создан из земли (adamah) дуновением Бога.
Эдмонд Уэллс,
«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том 5
65. ВРЕМЯ СТАЙ
Ветер дул над равниной. Черные тучи сгущались, и вдруг молния расколола небо.
Внизу сто сорок четыре человека прижались друг к другу. Они стучали зубами.
Они не знали, откуда пришли.
Они не знали, кто они.
Они не знали, куда идут.
Они жили в страхе, голоде, холоде, и эта сверкающая вспышка в небе была сделана не для их успокоения.
Молния ударила еще раз, совсем близко, и они вместе побежали в противоположную сторону. Справа они пересекли косогор, и новая вспышка погнала их на север. Наконец спустилась ночь, и, чтобы не быть съеденными наземными хищниками, они решили забраться на дерево.
Среди этих ста сорока четырех людей маленькая черноволосая девочка с большими черными глазами и пухлыми губами уселась между двух толстых веток и, как и все, сжалась и ухватилась за ствол.
Девочка закрыла глаза, склонила голову, чуть не упала, и, чтобы не свалиться с дерева во сне, восстановила равновесие. Она открыла глаза только тогда, когда кора затрещала под острыми когтями. Она знала, что означает этот звук. В темноте леопард хотел схватить одного из людей. Спастись от него невозможно, единственное, что можно сделать, — это стать еще незаметнее, еще слабее пахнуть, еще тише дышать. Нужно, чтобы леопард принял тебя за шум листьев или за ветку.
Проблема в том, что леопард видит в темноте, а люди — нет. Кого судьба выберет сегодня? Все ждали, стараясь быть ничем. «Лишь бы не меня, лишь бы не меня», — думала девочка, изо всех сил сжимая зубы, чтобы они не стучали и не выдали ее. Она слышала, как леопард лезет вверх по стволу совсем рядом с ней. «Пусть берет, кого хочет, но только не меня…»
Хищник выбрал одного из ее дядей. Он вонзил ему клык в сонную артерию и спрыгнул с дерева, унося человека так быстро, что тот даже не успел вскрикнуть.
Все было кончено. Ночь, тьма, все стало на свои места, кроме изменившегося распределения веса на ветвях, и девочке пришлось изменить свое положение.
Темень. Чернота. Ребенок закрыл глаза, чтобы наступил сон, приносящий забытье. Она постаралась забыть о леопарде, бегущем во весь опор с окровавленной пастью. Не надо плохих снов. Завтра она сделает вид, что все забыла. Луна наполовину скрыта облаками. Вернется ли завтра солнце? Каждый вечер она задавала себе один и тот же вопрос. Вернется ли солнце?
Еще неяркая звезда их разбудила, и сто сорок три человека спустились с дерева, как будто ничего не произошло. Никто не упомянул отсутствующего дядю. Но девочка с черными глазами не могла днем забыть свои ночные кошмары. Каждый вечер она боялась быть разорванной во сне. И каждый вечер она боялась, что солнце не встанет.
Утром они шли под сводом из облаков, и девочка надеялась, что они наконец направляются в спокойное место. Но, может быть, такого места нигде нет, может быть, ее стая дойдет до края света и не обнаружит тихую гавань.
Они шли. Они прошли мимо сборища стервятников. Эти хищные птицы — любители падали, доедали останки дяди, которого леопард дотащил сюда. Иногда им случалось ждать, пока стервятники не закончат трапезу, чтобы доесть остатки, но сегодня они прошли мимо, отводя взгляды в сторону.
Поскольку они не могли считать, то не могли и произвести мрачный обратный отсчет: 144 — 1.
Стая спустилась с холма, поднялась по косогору, прошла мимо деревьев, пошла вдоль ручья. Разведчик сообщил, что другая группа людей идет навстречу. Испугавшись, вождь приказал остальным спрятаться в высокой траве. Девочка съежилась и закрыла глаза. Ей казалось, что если она их не видит, то и они не видят ее. Они долго ждали, пока вождь не поднимется и даст знак, что опасность миновала и можно продолжать путь. Все понимали, что нужно держаться подальше от незнакомых людей.
Поэтому они быстро пошли в противоположную от незнакомцев сторону. Их силы уже иссякали, когда вождь приказал остановиться. Мужчины пошли охотиться. Молодежь отдыхала или придумывала игры.
Маленькая девочка с черными глазами решила исследовать окрестности. Через несколько шагов она нашла большой камень и захотела взять его и бросить подальше. Но камень отказался ложиться в руку и тяжело уполз в траву. Ребенок догнал его и загородил дорогу. Девочка весело смотрела на него. Впервые за долгое время улыбка появилась на ее лице. Это было так удивительно: новое событие, от которого не было страшно. От этого она чувствовала веселье. Она схватила камень и увидела с другой стороны шевелящиеся лапы и маленькую голову. Какое замечательное животное.
На земле черепаха осталась неподвижной, спрятав голову и лапы в панцирь. Девочка рассмотрела животное со всех сторон. Она его полизала, укусила, понюхала, поцарапала. Она постучала по нему, и черепаха никак не отреагировала. Она бросила ее на землю, потом швырнула вдаль и пошла на поиски, а когда нашла, обнаружила, что черепаха невредима и все ее мягкие части тела защищены.
«Это она меня боится», — подумала девочка, восхищенная тем, что может внушать другому существу чувство, которое ее постоянно мучило.