Мы даже смерти выше...
Шрифт:
Письма и поезда. Встречи и расставания, «вокзальный свет, ее
«прости», «глухие приступы тоски». «По строчкам письма разбирать»
и вспоминать «дом с узорчатым карнизом», в котором жила та,
которую не забыть.
Робкая, счастливая, трудная первая любовь:
«По какой тропинке —
не припомню,
только шел я, как идут ко дну.
Словно к плахе,
24
было нелегко мне
подходить
(«По какой тропинке — не припомню…»,
1938)
Ломать себя, пытаться забыть обиды, просить «как нищий просит
подаянья», надеяться и отчаиваться. «И все ж любить ее — такую!».
Знать: «Моя любовь — могущество мое!». В муках крепнущей души
рождалось свое понимание любви и жизни:
«…с тобой я понял счастье,
Не то, что в книгах вычитали мы
И о котором в детстве нам твердили.
Я понял жизнь.
Она всегда жестока,
Как пытка непомерная, страшна,
Но это – жизнь».
(«Мой отъезд». 1939)
И хотя «вс было так, как не хотелось», жизнь продолжалась.
Как-то Николай разговорился с девушкой, сокурсницей. Поэзия — с
нее началось их знакомство.
«Несмотря на то, что по учебной программе нужно было
перечитывать буквально горы книг, что приходилось просиживать в
читальнях и по воскресеньям, Коля успевалписать. Почти
каждый вечер он читал новое стихотворение».20 — Позднее
вспоминала Ирина. 21
Боевая, с детства скакавшая на лошади, увлеченная археологией,
пулеметными курсами, альпинизмом, знавшая напамять множество
стихов, она привлекла внимание Николая скромного и отнюдь не
«лихого» парня. Он писал в стихах, осмысливая свои переживания,
размышляя об отношение мужчины к женщине:
«… я даже пальцем, жестом не обидел, —
Лишь взгляд отвел в восторге от тебя.
Я знал тебя. Ты здесь. Ты где-то рядом.
Я знал, что расстоянье — как и смерть —
20 Пташникова И.В. «Студенческие годы». Воспоминания. / Николай
Майоров. « Мы». М.: – «Молодая гвардия». – 1962. / [Электронный ресурс]. //
http://cultureuz.net/personalia/ptashnikova/mayorov.html (18.11.13).
21 Пташникова Ирина Васильевна (1918-2001).
25
Между прикосновением и взглядом
Не каждому дано преодолеть».
(«Ревность», 1939)
После второго курса они решили пожениться.22 Но, едва
дождавшись каникул, девушка, бредившая Хорезмом, уехала в
археологическую экспедицию в Среднюю Азию, а Николай — домой.
Самолюбие юноши, явно, задето (что признала много лет спустя и
сама Ирина Васильевна). Но в молодости настолько бескомпромиссны
в мыслях, насколько и беззащитны в чувствах:
«И как бы ты ни жгла и ни любила, —
так, как стихи, тебя он не любил.
И в самый крайний миг перед атакой,
самим собою жертвуя, любя,
он за четыре строчки Пастернака
в полубреду, но мог отдать тебя!»
(«Тебе», 1940-1941)
Где здесь та межа, что лежит между автором и его лирическим
героем? Любимая девушка или поэзия? Опыт мужчины или
юношеский максимализм? Маска, за которой таится боль? «Так, как
стихи, тебя он не любил» — вряд ли Николай намеревался досадить
любимой, но лирический герой мог за этими словами скрывать как
свою уязвимость, так и значимость поэзии в его жизни, тем более, что
это не строки письма, а написанное в час творчества. Естественно,
девушка, услышав стихи от «доброжелателей», обиделась.
Молодые годы примечательны тем, что каждый стремится
отстоять свою "независимость". Случаются недоразумения, но мирятся
так же быстро, как и ссорятся. Однако случается, что спохватятся, а
прежнее доверие утрачено.
Николай писал стихи, признаваясь себе:
«Ты за нее не раз еще отдашь
И сон, и музыку,
И книги с полок,
И даже верность будущей жены.
Она твоя, пока еще ты молод
22 Поэт-фронтовик Николай Майоров в воспоминаниях ташкентки
Ирины Пташниковой. [Электронный ресурс]. //
http://mytashkent.uz/2010/06/06/irina-vasilevna-ptashnikova/ (18.11.13).
26
И нет в твоем уюте тишины».
(«Я был ее», 1940)
Ирина, переживая, записывала в дневнике: «Но разве так можно?
Разве так суждено мне в любви?»23
Спустя годы, подруга студенческих лет высказала
предположение: «Любовь Иры и Николая Майорова была нелегкой,
даже трудной, мне кажется, потому, что очень сильными были обе эти
натуры, они могли стоять только рядом, дополняя друг друга». 24
Как бы там ни было, но они отдалились. Ее спасала увлеченность
археологией, его — стихи. В последнюю студенческую зиму Николай
много писал. В конце 1940-го года завершил работу над поэмой
«Ваятель» (к сожалению, она не сохранилась). Размышления о
затянувшейся размолвке угнетали юношу, и все же он надеялся:
«Все к лучшему. Когда прошла гроза,
Когда я в сотый раз тебе покаюсь,