Шрифт:
Мы делаем новости.
Вечерняя смена выдалась скучноватой. Разъездная студийная «десятка» медленно тащилась сквозь привычную вечернюю пробку на Садовом, в салоне тихо мурлыкало «Радио-Ностальджи». Напарник – в этот раз с ним ездил Игорь, изрядный циник и пессимист, – на удивление молчал, лениво покручивая руль, и Кирилл в какой-то момент даже задремал.
И может, так и проспал бы до самого Останкино, если бы не ожил приемник, настроенный на милицейскую «тревожную» волну. Несмотря на свой несколько топорный вид, самодельный «перехватчик»
Вот и сейчас приемник, мигнув индикатором, уловил циркулярное сообщение для экипажей ДПС. Сухой женский голос в шуме и треске помех скороговоркой сообщил:
– Внимание, тридцать девятый и сорок шестой! В двадцать два сорок поступил сигнал: ДТП на пересечении улицы Воронцово поле и Покровского бульвара.
Совсем уж неразличимые на фоне статики экипажи ДПС отозвались почти одновременно:
– Я сорок шестой, застрял у Крымского моста, быстро выбраться не смогу.
– Я тридцать девятый, принял, выезжаю.
Кирилл посмотрел на часы, присвистнул.
– Ого! Еще и пяти минут не прошло! Есть шанс успеть раньше ментов.
– Если вылезем из этого стойбища. – Игорь мрачно кивнул на застывшее море стоп-сигналов впереди.
– Ты уж постарайся. – Кирилл подтянул к себе камеру, проверил свободный метраж, удовлетворенно кивнул: на сюжет хватало. Камеру он получил совсем недавно, и еще не успел к ней как следует привыкнуть. – А то совсем ничего интересного сегодня.
Сказал – и поморщился. Вот уж действительно не зря та старушка на пожаре обозвала их стервятниками. Чужое горе, боль, кровь, а иногда и смерть для разъездной группы программы «Тревожный вызов» давно стали обыденностью. И чем ужасней авария, чем разрушительней взрыв и сильнее пожар, тем лучше для них. Обыватель в теплом уютном кресле любит смотреть ужастики, в глубине души радуясь, что все это случилось не с ним. А значит, поползет вверх рейтинг родного «Тревожного вызова», замороченный и вечно усталый выпускающий редактор Антон сдержанно похвалит именно их группу.
Раньше Кирилла возмущала привычка телевизионщиков тыкать камерой в искаженные болью лица пострадавших, жадно шарить объективом по обгорелым стенам квартир.
А теперь вот привык. И уже сам, не слишком задумываясь о смысле слов, автоматом делит сюжеты на «интересные», «средние» и «отстой» по количеству трупов и искореженных авто.
– Ну что, рванули? – Кирилл весело кивнул напарнику, щелкнул выключателем спецсигналов. Над головой полыхнули оранжевые блики, упали на асфальт, лизнув немытые борта соседних машин.
Игорь изящно подрезал груженую и неповоротливую «Газель», прорвался в крайний левый ряд и прямо через двойную черту нырнул в темный зев какого-то переулка. Позади возмущенно ревели клаксоны.
– Ух! – сказал Кирилл. – Круто. Смотри только, чтобы по нам не приехали сюжет снимать.
– Сам просил. Или соблюдаем правила и стоим в пробке, или… – машина подпрыгнула на незаметной выбоине, Игорь выругался и после паузы закончил: —…играем в гонки на выживание.
Машина один за другим пролетала узкие московские переулки, ревел двигатель, визжали покрышки, а Кирилл то и дело хватался за ручку над дверью. Камеру он прижимал к груди, как родное дитя.
На место они прибыли первыми. По крайней мере, раньше милиции.
Посреди перекрестка раскорячилась длинная, как атомный крейсер, «вольво» со смятым задним крылом. Метрах в пяти отброшенная сильным ударом «девятка» приткнулась бампером в тротуар, уныло подмигивая единственным уцелевшим поворотником. Весь передок вазовской машины смялся в гармошку, крышка капота нелепо задралась вверх. Водитель, судя по всему, был без сознания – на переднем сиденье скорчилась, навалившись на руль, неподвижная фигура. Около машины суетились двое случайных прохожих, пытаясь отогнуть покореженную дверь. Солидный господин с немалым брюшком у дверей «вольво» скучающе созерцал беспокойную возню вокруг, время от времени бросая в мобильный телефон короткие фразы. У заднего колеса иномарки куталась в тоненькую дубленку блондинка на немыслимых каблуках.
Игорь съехал к обочине, припарковался. Мизансцену на перекрестке осветили оранжевые всполохи. Добровольные помощники и блондинка обернулись, ожидая увидеть милицию.
– Смотри, – заметил Кирилл. – Толстяк из «вольво» и ухом не ведет. Как думаешь, не считает себя виноватым или на страховых адвокатов надеется?
– А ему что? Сейчас менты приедут, он им на лапу даст – и в протокол все как надо запишут. Бедняга из «девятки» еще и должен окажется. По гроб жизни.
– Ладно, пойдем побеседуем с этим деятелем. Может, чего интересного узнаем.
– Смотри, как бы он камеру не разбил.
– Не боись, прорвемся.
Кирилл вылез из машины, издалека заснял место ДТП, потом, подойдя поближе, дал крупный план повреждений, ткнул объективом почти в стекло «девятки», запечатлев окровавленный затылок водителя. В этот момент добровольные помощники как раз смогли отжать дверь. Первый – невысокий бородач профессорского вида – приложил два пальца к шее пострадавшего.
– Пульс есть! Аптечку бы…
Второй обернулся к водителю «вольво».
– У вас есть аптечка?
Господин, не прерывая разговора, неопределенно пожал плечами.
– Есть, есть, – быстро проговорила блондинка, – должна быть. Юрик, где она?
Она приоткрыла дверь машины и несколько мгновений копалась внутри. Кирилл смерил камерой модельной длины ноги, усмехнулся про себя.
– Где же она? Юрик, ну посмотри же сам!
– Оставь, Анжела. – На мгновение снизошел на бренную землю толстяк. – Без нас разберутся.
– Сами найдем, – сказал Кирилл и крикнул: – И-игорь! Неси аптечку.
Девушка и прохожий побежали навстречу, оставив Кирилла наедине с водителем «вольво».
– Простите, вас Юрием зовут? – спросил Кирилл и, не дожидаясь ответа, продолжил: – ПраймТВ, программа «Тревожный вызов», ночной эфир. Не хотите сказать пару слов о происшедшем?
– …да, да, знаешь, тут появился парнишка с камерой… говорит, что с телевидения… что? А, какой-то «Тревожный вызов»… да… и что ты посоветуешь? Угу, угу… Да что я, звезда телешоу какая-нибудь?! Может, мне ему интервью дать?! Ты считаешь… Ну хорошо, хорошо. После перезвоню. – Юрий закрыл трубку, спрятал в карман, надменно смерил Кирилла взглядом с головы до ног: – Вот что, мальчик. Я тебе сейчас расскажу, как все было. Но чтоб в эфир пустили дословно! Ничего не резать! Понял? А то знаю я вас…