Панацея

Над головой просвистел вагончик монора. Я отвлекся, водитель сунул мне сдачу и нервно нажал на газ. Такси стремительно рванулось с места, лишь пронзительно взвизгнули покрышки. Я вздрогнул от неожиданности, выругался и сплюнул на тротуар. «Домой, скорее домой!»

Сканер «домового» ткнулся красным лучиком в зрачок, ослепив на мгновение. Я не стал дожидаться, пока он распознает хозяина, раздраженно пнул дверь и с силой захлопнул ее, отрезая внешние звуки.

«Сил нет терпеть. Неужели так тяжело сделать уличное движение потише! Каждый день дорога на работу и обратно

Я сбросил плащ, прямо в ботинках прошел в кабинет.

Все-таки хорошо дома. Здесь царит почти абсолютная тишина, стены и потолок раскрашены в теплые, успокаивающие тона, слабо поблескивают серебристые капельки динамиков купольного звука. Мягкий отсвет аквариума падает на ковер, рыбки меланхолично и неторопливо дефилируют за выпуклым стеклом-линзой. Надо бы их, кстати, покормить.

Упираясь носком в каблук, я поочередно стащил ботинки, упал в кресло и вытянул ноги. Полного расслабления не получилось, но все же определенно полегчало.

«Не-е, сегодня лучше никуда не ходить».

В Архиве работы с утра было немного – начсектора уехал на какой-то симпозиум, обошлось без привычных скандалов и конфликтов. Так что незачем переться в душной подземке на другой край города.

Слов нет, медитаторий «Душевная благость», наверное, того стоит. Не зря же уже третий месяц гоняют по телевизору рекламу: «Новая техника медитации. Храмовая музыка лучших восточных мастеров. Древнейшие мантры. Проверено временем!» У рекламщиков как всегда концы с концами не сходятся, если нечто «новейшее», то обязательно проверено временем, а если «нет аналогов в мире», то непременно «по тысячелетнему рецепту»…

Прием в «Душевной благости» был расписан на год вперед. Мне пришлось выложить немалую сумму, чтобы попасть в начало очереди, и все равно – ждал почти месяц. Сегодня как раз мой день.

Но ехать все равно не хотелось: «Бог с ними, с деньгами!» Сколько я уже перевидал психотерапевтических методик, нирванариев, медитационных центров и клиник! Надоело. Да и неизвестно еще, поможет ли? Кириллка вон тоже ходил на все процедуры, раскрасил цветными кляксами стены, подвинул мебель в соответствии с лучшими идеями фэн-шуя, установил самую дорогую и мощную квадрофонию. И что? Сейчас лежит в гибернаторе Центра психических расстройств. Диагноз все тот же, самый популярный с недавних пор: коматоз Вейкера. По-простому – Кома.

Правда, Кириллка больше шести месяцев все равно бы не продержался. Или перевелся бы куда-нибудь, или сиганул бы на рельсы подземки. Мастер-интерьерщик – адова работенка, врагу не пожелаешь: постоянная ругань с неудовлетворенными клиентами, скандалы с подрядчиками, срывы поставок. Мало кто выдерживает. Обычно Комитет занятости каждые два-три года временно переводит с подобной работы на новую, отдохнуть. Кириллка со своими способностями мог бы податься, например, в ландшафтный дизайн.

Но в прошлом месяце от него неожиданно ушла жена, которую он очень любил – и вот результат. Вконец истрепанные нервы такого удара уже не вынесли. Отключился мозг, не выдержав постоянного стресса. Кириллка сейчас больше всего похож на растение: потребляет полезные вещества, выделяет вредные. Ни движения, ни реакций, ни единой мысли.

Так что, ну ее, эту «Благость»! Выдался более-менее спокойный вечер, лучше поработать с документами. Я подписался на цикл статей в «Исторический альманах» о последствиях принятого в начале века знаменитого закона «О здоровье». Работа немного буксовала, потому что в Архиве спокойно писать невозможно, а все свободное время в последние месяцы расписано медитациями, погружениями в нирвану и успокоительными курсами.

«Тяжелый выдался год! – Подумал и сардонически усмехнулся. – А когда было легко?»

Тренькнул звонок.

«Кого там принесло? Черт! Не подходить, что ли… А вдруг это Инка? Решила помириться? Ну-ну…»

Ругнувшись, я рванул трубку, ткнул пальцем в «прием»:

– Алло!

– Андрюшенька, мальчик, ты что, уже съездил в «Благость»?

«Мама. Только ее сейчас и не хватало. Придется объяснять, доказывать, тратить нервы».

Я даже иногда удивлялся: почему каждый мой разговор с матерью заканчивается скандалом? Может, она использует меня в качестве разрядки своих нервов? Постоянно действующий медитаторий?

– Нет, мама, я не смог.

– Ну почему?! Я три месяца упрашивала Арсенгригорича, чтобы он принял тебя вне очереди! Он согласился только из уважения ко мне!

«Угу, согласился. Когда на его счету циферок прибавилось».

– …а ты – «не смог»! Немедленно поезжай! Или ты хочешь схватить Кому?! Чтобы я на старости лет моталась через весь город в этот ужасный гибернатор, проверить, жив ты еще или нет?! Ты обо мне подумал?!

Я убрал звук, пересел за стол и включил комп. Любимой темы «ты совсем обо мне не думаешь» ей хватит надолго, я пока спокойно подиктую:

«Когда в 2016 году Европарламент принял закон „Об уголовной ответственности за торговлю и потребление возбуждающих препаратов“ (в прессе его тут же окрестили законом „О здоровье“), никого это, в общем, не удивило. После почти десяти лет усиленной пропаганды, такой шаг напрашивался сам собой.

К 2007 году почти все евроазиатские страны ввели запрет на рекламу «пороковых» средств. Примерно в то же время усилился налоговый пресс на их производителей – акцизы взлетели до небес. Вал публикаций, программ и рекламных роликов, призванных направить общественное мнение в соответствующее русло, почти пятнадцать лет подготавливал почву для закона «О здоровье».

Исчезли с улиц табачные лавки, пивные, кабаки. Мелкие фирмы прогорали тысячами – их продукцию никто не хотел покупать. Дольше всех продержались крупные компании, переориентировав производство на эксклюзивную продукцию для немногих оставшихся знатоков и ценителей. Их травили в СМИ, пикеты перекрывали ворота, а полиция отказывалась разгонять демонстрантов. Сотнями увольнялись специалисты, не выдержав общественного презрения. Тяжело ходить на работу и делать вид, что ничего не происходит, когда твой почтовый ящик переполнен анонимными угрозами, а соседи перестали с тобой здороваться.