Мы для нас
Шрифт:
— Вполне нравственно и рентабельно, — согласился Петров. — Значит, за арендованную собаку я должен платить?
— Ну, а как же, — вроде бы даже несколько обиделся администратор, — как в любом пункте проката.
— Выходит, вам сдают собак и платят. А берут и тоже платят?
Ожидаев неопределенно повел плечами. Дескать, такой уж порядок.
— А выбрать я могу? — спросил Петров. — Меню, то есть, простите, каталог у вас имеется? В смысле прейскурант?
Администратор выдвинул ящик стола, засунул в него по локоть руку и достал мятую папку.
— Пожалуйста, собаки восемнадцати пород, от престижных до кондиционных.
Петров в который раз удивился: как это?
— Есть престижные породы, — растолковал представитель сервиса, — модные, другими словами: ротвейлеры, ризеншнауцеры, доги, русские борзые. А есть попроще: эрдели, таксы, ну там болонки всякие. Шушеры не держим. Выбор, в общем, богатый. За престижность взимается определенный процент.
— Понял, — протянул Петров. — Что ж, пожалуй, возьму какую-либо псину. А что? Живая душа, детям в радость, да и чужого, глядишь, обгавкает. А посмотреть-то можно?
— Ни в коем разе, категорически! — вскинулся Ожидаев. — Зоопарк, что ли, вам? Животные нервничают. Нет, только по спискам. Выберете себе кого хотите, тогда с богом.
— Хорошо, тогда дога. Желательно тигровой масти.
— Вот уж не советую! Они доги, глупые, во-первых. И жрут, во-вторых, как у друга на именинах. Прогорите.
— Да? Ну тогда разве что ризеншнауцера. А?
— Хотите добрый совет? Не берите всех этих модных. Нежные псы, балованные. Не дай бог заболеет — что тогда? Скандал. И вам, и нам неприятности. А вот есть у меня собака что надо. Умница и вообще... Неприхотливая, крепкая. Победитель конкурса. Хотя порода тоже жутко экзотичная, вы такой и не слыхали — чиауама сингапурская. Показать.
— Чиауама так чиауама, — бодро сказал Петров. — Вам виднее.
Администратор сорвался с места, умчался через заднюю дверь и тут же вернулся, таща на поводке приземистое кудлатое существо, которое слабо сопротивлялось, болтая ушами.
— Красавец! — влюбленно воскликнул Ожидаев. — А зовут, между прочим, Шарль. Берите, пока не поздно. Завтра суббота, народ набежит, с руками оторвут. Пять тридцать в месяц. Очень даже недорого.
— Пять тридцать — это не разговор, — сказал Петров. — Тут морально-этическая сторона. Привяжемся мы к нему, понимаете, а он к нам. А в сентябре отдавай.
— И не надо! — вдруг страстно сказал администратор. — Берите насовсем. И бесплатно. Даже нет, не бесплатно, даже приплачу вам десятку.
Петров изумился еще раз:
— А что хозяин-то скажет? Потом вам-то какая выгода? Приварок-то должен быть для вашей конторы, разве нет?
— Эх, товарищ! — с отчаянием сказал Ожидаев. — Объяснюсь начистоту: вся эта идея с собачьим сервисом выдумана нашим районным заведующим, чтоб ему пусто было! Решил в области отрапортовать: мол, новая форма обслуги населения, по моей инициативе. Только на деле-то пшик получился, никто собак не сдает. То ли не доверяют, то ли черт их знает. Вот этот экземпляр единственный. А мне в отпуск нужно. Куда я его дену?
— Но Шарля все ж таки кто-то вам доверил?
— Да не Шарль он, просто Шарик. Сам прибился. Жалко животное, вот и мучаюсь с ним второй месяц.
— Значит, и никакой он не победитель конкурса?
— Почему? Победитель. Правда, небольшой был конкурс, внутренний. Я бы сказал, камерный.
— Да? Расскажите.
— Да вам неинтересно будет, — засмущался Ожидаев. — Ну, в общем, поставил я ему тарелку борща. И себе. Кто, значит, быстрее съест. Он и выиграл. Обогнал меня минуты на две.
Петров мысленно представил себе этот конкурс и засмеялся.
— Так вы же, наверное, ложкой ели?
— Ну не лакал же.
— Вот и проиграли. Условия неравные были. Я бы опротестовал.
— Ну вот еще! — сказал Ожидаев. — Ничего, я зла на него не держу. И не отдал бы, в отпуск вот только. Возьмите, а? Вот десятка.
— А ну вас с вашей десяткой! — нахмурился Петров и взялся за поводок.
Кузнецовы первый и второй
Тоскующим взглядом проводив отъезжающий автобус с комиссией народного контроля, директор фабрики бытовых лазеров Кузнецов вздохнул, снял через голову ненужный уже финский искрометный галстук, засунул его в карман и, шаркая подошвами, пошел к Иннокентию Крапивину, начальнику отдела кадров.
Крапивин, как всегда, был ряб и деловит. Внимательно нажимая на клавиши микрокалькулятора, он вычислял процент человеко-прогулов за минувший квартал. На столе лежала стопка объяснительных.
«Я, Сидорчук Марат Захарович, наладчик биолазерных установок, настоящим сообщаю, что отсутствовал на рабочем месте с 2 по 16 августа включительно исключительно по причине родного зятя...» — успел прочитать директор на верхнем листке.
Крапивин вскинул на директора стальные глаза и спросил:
— Что, Александр Николаевич? Скверно?
— Иннокентий, Иннокентий, надо бы сквернее, да некуда, — ответил Кузнецов. — Не люди, а водовозы. Телегу с бочкой покатили. Не выполняем, вишь, план. Рекламаций гора, Минторг наши лазеры не берет...
— Так ведь так оно и есть.
— Недостача на складе, — продолжал директор. — Четырнадцати лазеров не досчитались.
— И это истинно так, — кивнул кадровик. — Те лазеры главный инженер на спирт сменял, это всем известно. Сорок два литра ректификата.
— Ну-к, я ж не отпирался. Да, говорю, был такой гешефт со стороны бывшего главного инженера. И спросу с него никакого, потому что уволился и в алкогольное заведение подался, на принудлечение. Действительно, отвечают мне, какой спрос с больного человека, так что, выходит, по всем статьям отвечать вам придется.