Мы - драконы + Бонус

Тоцка Тала

Король с королевой снова переглянулись и, не сговариваясь, направились к лестнице. Каково же было их удивление, когда поднявшись в мансарду, они обнаружили хохочущего принца, раскинувшего руки в облаке легчайшего белоснежного пуха, покрывающего кровать плотным покровом. Ивейна с довольным личиком наблюдала за будущим королем, а через распахнутое окно были видны орланы, кружившие над домом.

Тем же вечером, укладываясь спать в доме одного из старейшин, ошалевших от решения короля поселиться в их селении на целый месяц, король сказал жене:

— Какая забавная девчушка, эта маленькая Ивейна Верон, правда, прелесть моя? Жаль, что она такая некрасивая, мы могли бы взять ее твоей фрейлиной, когда она подрастет.

— Она похожа на своего отца, Сагидар, с чего же ей быть красивой? — Эллирия расчесывала свои прекрасные волосы и король перехватил у нее гребень, он сам любил расчесать шелковые волосы своей Эли. — Зато она такая милая. Между прочим, мой папенька тоже не красавец и тебе очень повезло, что я лицом вышла в матушку.

— Если бы Ивейна была похожа на сенору Тону, она была бы даже хорошенькой. Впрочем, у наших детей таких проблем не будет, правда, счастье мое? — король отложил гребень и потянулся к жене.

— Ты заносчивый хвастун, любовь моя, — рассмеялась Эллирия, отвечая на поцелуй, — наш сын весь в тебя.

— Эти бездельники воспитатели совсем испортили мальчишку, — ворчливо пробормотал Сагидар, но через минуту ему было уже не до графа Домбара.

***

Эйнар открыл глаза и сразу не сообразил, где он, но увидев орлана, сидящего на подоконнике у раскрытого окна, вспомнил и кубарем скатился с кровати.

— Арчи, здравствуй, Арчи, — подбежал он к окну. Орлан милостиво разрешил себя погладить, а затем метнулся ввысь, широко разводя мощные крылья. И откуда у Эйнара такое чувство, будто Арчи охранял его сон?

Мальчик спустился по лестнице, на столе стоял кувшин, накрытый чистой салфеткой, а в широком блюде высилась гора испеченных блинчиков. Эйнар облизнулся, сенора Тона пекла такие блинчики, которые и не снились мэтру Фратуру, королевскому повару. Но сначала следовало вымыть руки и умыться. И найти Ивейну, она наверняка не завтракала, ждала, пока он проснется.

Эйнар выскочил на порог и начал звать:

— Ив! И-и-ив! Где ты?

Минуты через три из боковой калитки показалась маленькая фигурка в длинном полотняном платье.

— Вы проснулись, ваше высокородие? — чинно сказала девочка. Они посмотрели друг на друга и зашлись от смеха.

— Не называй меня так, — топнул ногой принц, — я Эйнар.

— Меня матушка снова ругала за непочтительное обращение с тобой, — насупилась Ив и шмыгнула носом.

— Я поговорю с отцом, пусть попросит ее перестать тебя ругать, — успокоил ее мальчик. — А где ты была?

— Мы с матушкой собирали для тебя корень тысячелистника, а драконью лапчатку ты должен собрать сам, так она говорит. Тогда отвар подействует правильно.

Из калитки вышла Тона и отправила детей завтракать. После завтрака она позвала принца с собой собирать драконью лапчатку, а Ивейну не взяла и та так расстроилась, что даже отказалась идти с отцом в лавку за леденцами. Аб все равно купил леденцы на палочке ей и Эйнару и Ив лишь тогда подобрела, когда съела весь свой леденец и половину королевского.

От настойки у принца кружилась голова и темнело в глазах, Тона успокоила испуганных родителей, что это с него выходит вся та дурь, которой его пичкали королевские врачеватели — девины. Она объяснила, что всякая магия имеет две стороны, и если светлая лечит, то темная оседает грузом там, где рождается иллама, потому и искры не всегда удается рассмотреть за тьмяным покровом. А ведь принц еще так мал, как можно так травить ребенка магией?

Придворный магистр нехотя подтвердил слова травницы, чем вызвал тихую ярость короля. Принц пролежал десять дней и хотя чувствовал слабость, выглядел на удивление гораздо здоровее, чем когда он впервые переступил порог дома Веронов. И аппетит у него был хороший, и все благодаря Ив. Она часами сидела у его постели, положив ему ладонь на лоб, и у него было странное чувство, будто в него по капле вливается чудодейственная живительная сила.

— Это так действует отвар, ваше высокородие, — утверждала сенора, но Эйнар был убежден, что само присутствие этой порой такой несносной девчонки исцеляет его лучше всяких отваров, магических росчерков и заклинаний.

— А можно, чтобы Ивейна спала в моей комнате? — попросил он однажды отца. Того так утомляли каждодневные перелеты, что сенора Тона как-то, смущаясь и пряча глаза, предложила королю пройтись в ближайший лес за порцией драконьей лапчатки. Тот послушно последовал за травницей и вернулся с полной корзиной, зато теперь они на пару с сыном принимали отвар строго по часам. Надо сказать, чувствовать себя король стал значительно лучше.

— Так нельзя, сын, Ивейна девочка, вы не можете спать в одной комнате, — возразил Сагидар, отхлебывая из кружки.

— Да какая же она девочка, отец, она мой друг, — умоляюще сложил руки Эйнар. — И она настоящий пират.

— Я пират, ваша светлость, — подтвердило это маленькое уморительное создание, тряхнув темными кудрями, — хотите, я покажу вам свою пиратскую шхуну? Мне отец смастерил, когда Эйнар выздоровеет, мы поплывем с ним в плавание. Если хотите, можем и вас взять.

— Вы считаете, все правители Героны просто обязаны уметь грабить торговые судна, маленькая сенарина? — спрашивал король и покатывался со смеху, глядя, как морщит узкий лобик девочка, раздумывая, зачем и правда его высокородию с его светлостью подаваться в пираты. И что же она такая некрасивая, вот ей бы к ее большим черным глазам да ровный носик, округлое личико и пухлые губки и тогда она вообще была бы замечательной красавицей.

Его светлость очень хотел отблагодарить семейство Верон, он мог подарить им дом, землю и даже даровать титул. А потом подыскать леди Ивейне хорошую партию. Но желающих на такую невесту не много найдется, разве что охочих до приданого, но Сагидар искренне желал девочке счастья, а в муже, любящего не жену, а ее деньги, счастья не много.

Ивейне позволили вернуться в свою мансарду, а вечером того же дня король с королевой, поднявшись взглянуть на спящего сына, со смешанным чувством восторга и изумления смотрели, на наследного принца, разметавшегося в своем пуховом облаке с безмятежной улыбкой. А напротив у стены в своей кроватке спала Ивейна Верон, подложив под щечку обе ладошки, укрытая необычным одеялом — белоснежными крыльями орланов, распростертыми над спящей девочкой.