Мы – есть! Вера
Шрифт:
– Слова-то хорошие… – вздохнул лорд. – Интересно только, что стоит за ними. Не верю я в бескорыстную помощь.
– Я уже говорил, что нам невыгодно разорение других стран. Социальные взрывы гасить придется нам, и снова орден станет врагом всем вокруг. Нам это не нужно, надоело быть полицейскими галактики. Почему именно мы должны останавливать любое зло? Да, так исторически сложилось. Да, мы сами взяли на себя эту роль. И нельзя бросать, ведь если не станет единой контролирующей силы, цивилизация очень быстро погибнет. Ты знаком с прогнозом Альтера, отец?
– Знаком… – тяжело вздохнул старик. – Его опубликовали во всех, наверное, инфоизданиях галактики. Ладно, я понял тебя, сын. Хочу только спросить напоследок. Почему ты сказал, что сможешь унаследовать имя?
– А наследник престола княжества сейчас кто? – приподнял брови Нио. – Аарн. Так что нет особой разницы, аарн я или нет. В ближайшее время прилетит Рилка со старшим сыном, он-то как раз человек, а не полуэльф. Документ о браке, выданный общественным комитетом Ирлорга, признают?
– Думаю, да, – кивнул старый лорд.
– Кстати, найди хороших реставраторов, надо наше поместье в порядок привести. О цене не думай, денег у меня достаточно.
– Как хочешь, сынок… Я не против, все равно оно скоро тебе достанется. Чем заниматься-то думаешь помимо основной службы?
– Коммерческий вычислительный центр планетарного масштаба организуем, – улыбнулся Нио. – Дело прибыльное, местные компы нашим и в подметки не годятся. Хотя, конечно, новейших разработок в центре не будет, не стоит дразнить гусей. В Скоплении Парг биокомпы закупим.
– Это точно, – кивнул старик. – Не пытайся становиться первым, иначе тебя возненавидят все вокруг. Разрешение на открытие такого центра я тебе выбью. Попрошу лорда Фартах-Дерида, он как раз контролирует муниципальные службы.
– Спасибо, – кивнул успокоенный Нио, понявший, что отец его выдавать не станет.
Впрочем, если бы не смягчение отношений между орденом и остальными государствами галактики, старика уговорить бы не удалось. Хотя, опять же, кто знает. Единственная опасность – лорда Геркат-Хартона могли допросить под суперпентоталом. Придется незаметно поставить ему биоблокаду. И попросить Герарха присматривать за отцом. А уж после того, как вступит в действие собственный вычислительный центр с тремя двархами сразу, то проблем вообще не станет. Ему самому придется в ближайшее время наносить сотни визитов, связи нужны. Особенно на такой планете, как Кроухар. Здесь все делалось только по знакомству. Именно потому в Совете Безопасности решили, что Нио вернется домой под собственным именем.
О многом говорили отец с сыном этим вечером. Старый лорд смотрел на картины внутренних миров ордена и вздрагивал от их нечеловеческой, пронзительной, воздушной красоты. Аарн действительно были не от мира сего, они хотели совсем не того, что было близко и понятно остальным разумным галактики. И лорд Геркат-Хартон очень сомневался, что столь разные народы сумеют понять друг друга. Но сын все же вернулся. Пусть хоть оставшиеся годы побудет рядом. Да и приезда внука с невесткой старик ждал с нетерпением. Он ведь думал, что ни один из сыновей так и не порадует его внуками. Лорд улыбнулся и отпил еще немного «Золота Дарна», внимательно слушая рассказ Нио.
Хриплая, наполненная бессильной злобой ругань немного раздражала, но Мара игнорировала ее, удобно устроившись на своих нарах. Возле стены, что считалось самым шиком в арестантской среде. Одновременно она незаметно сканировала пространство вокруг, не желая пропустить какую-нибудь подлость от жаждущих мести бывших центровых. Двоих из этой шайки придется убрать, не способны смириться с тем, что их «сделала» баба. Значит, опасны.
А вот Плюхатый пригодится. Вон, сидит и поглядывает на нее задумчиво. Мара приветливо оскалилась и помахала убийце рукой. Тот сделал вид, что не заметил, но глаза его стали еще более заинтересованными. Выглядел бывший тиумский наемник внушительно. Под два метра ростом, но гибкий и быстрый, лишних, тупо накачанных мышц не было, только сухие тягучие мускулы опытного бойца. Как и все на тюремном корабле, пострижен наголо. Маре было немного жаль собственной роскошной шевелюры, но потеря восстановима. Отрастет. Она снова бросила взгляд на Плюхатого. Интересно, откуда взялась эта странная кличка? Красивое лицо, которое не портил даже перебитый нос, умные серые глаза. Почему – Плюхатый?
Вспомнив обстоятельства своего появления в этой камере, Мара едва не расхохоталась. Учитель сдержал слово, и ее однажды ночью привезли на тюремный корабль со всеми необходимыми сопроводительными документами и пожизненным приговором, вынесенным тиумским судом кастовых представителей.
Пожизненные приговоры обычно отбывали на безжизненной планете Эрелен, в подземном тюремном комплексе. Недра каменного шара состояли из ценимой куда выше золота вариевой руды, и каторжники надрывались в шахтах, добывая ее. Больше двух-трех лет на Эрелене не выдерживал никто, охрана зверствовала, за малейшую провинность заключенного выбрасывали на поверхность без скафандра. Попасть туда считалось самым большим невезением в преступном мире Тиума. Побегов с Эрелена не было. Никогда. Да и куда бежать-то? В безвоздушное пространство? Так кислород в баллонах скафандра через полдня закончится.
Атаковать хорошо защищенную планету не решался никто. Нет, если бы орден пожелал ее захватить, любому дварх-крейсеру это не составило бы большого труда. Но Аарн Эрелен не интересовал, у них хватало своего вария, и они появлялись там только во время своих Поисков. Иногда кому-то из каторжников невероятно везло, и его брали в орден, который плевать хотел на законы остальных государств галактики. Аарн забирали подошедшего им человека и уходили, не обращая внимания на попытки охраны помешать. Впрочем, те не очень-то и пытались, прекрасно понимая, что легионеры при желании легко уничтожат на Эрелене все живое.
– Ты гля, Фахи, – прогундосил толстый охранник с висящим над штанами волосатым пузом, когда полиция затащила в грузовой портал тюремного корабля скованную по рукам и ногам Мару. – Эт у нас шо, девка?
– Точно, девка… – удивленно подтвердил напарник, низкорослый, похожий на борца паргианин. – Ни фига себе! Эт чего ж она такого натворила, что ей пожизненное дали?
– А Проклятый ее знает, – рассудительно ответил толстяк, почесывая задницу. – Но красивая сучка. Во повеселимся после старта!
– А то! – довольно осклабился Фахи. – Ты ее тады в трюм не запирай, закрой пока в нашей каптерке. Никуда не денется.
Событие было неординарным. Женщин на Эрелен почти не ссылали. А если и ссылали, это было замаскированным смертным приговором. Ничего удивительного – сперва над узницей тешилась охрана, а потом ее бросали в трюм, где добычу подхватывали три-четыре сотни озлобленных, изголодавшихся по женскому телу мужиков. Понятно, что долго несчастная не жила, да и умирала очень нелегко. Никого ведь не интересовало, что творят друг с другом узники в трюме. Трупы каждое утро укладывали перед входом, охранники крючьями вытаскивали их и скармливали топке биопреобразователя. Потом переработанная биомасса поступала на кухню, где из нее готовили еду для заключенных.