Мы можем жить среди людей...
Шрифт:
– Ну, не заводись, Тай. Хочешь шоколадку? У меня тут их знаешь сколько? – И Федор демонстративно качнул рюкзаком.
– Погоди, сейчас мальки налетят на шоколад. Ты им рюкзак не отдавай, неси сразу Нитке и Машке, пусть распределяют.
– Опять злишься? – В голосе Федора еле заметной ноткой прозвучала тревога.
Таис сжала губы. Не стоило портить другу настроение, но ей самой вдруг стало так тошно, что захотелось орать и ругаться…
Вот именно ругаться.
– Если бы не эта зараза, дура рыжая, мне удалось бы раздобыть хлеба и сыра. Ну и, может быть, булочек каких-нибудь. Какая ей разница,
– Скоро узнает, – невозмутимо ответил Федор.
– Угу, если получится ее вытащить. А то она может и упереться, она ведь хорошая девочка и хочет стать взрослой, хочет писать программы на Третьем уровне и планировать бартерные операции.
– А ты этого не хотела?
– Я и сейчас этого хочу.
– Так кто тебе мешает? Хочешь, хоть сегодня вечером залезем в корабельную сеть и пошуршим. Взломаем опять торговые файлы корабля, потырим денег.
– Что с деньгами будем делать? Если бы можно было купить на них хоть немного одежды для тебя. Или для Валька, Нитки и Машки.
– Таис, ты же больше всего хотела бы для себя новой одежды? – Федор добродушно усмехнулся и поправил рюкзак на плече.
– Да, прежде всего себе, – жестко ответила Таис, рванулась вперед и, миновав поворот, вышла к двойным металлическим дверям, толстым и тяжелым.
Рифленый геометрический рисунок на двух створках представлял собой эмблему корабля, но не новую, изображающую созвездие Гончие Псы. Старый квадратный знак, состоящий из двух треугольников, – знак «Млечного Пути». Когда-то на этом корабле были совсем другие правила и знаки.
Федор догнал ее, вытащил из кармана узенькую, не толще карандаша, флешку, вставил в щель у края дверей.
С тихим шипением створки разошлись в стороны, открывая темный коридор. Потянуло холодом и кукурузной кашей.
– Что, овальные на ужин каши наварили? – фыркнула Таис, заглядывая в огромную круглую трубу, ведущую в правый проход.
– Какая разница? У нас-то будет шоколад! – Федор взял Таис за руку и потянул в противоположную сторону.
Овальными называли ребят со второй базы, той самой, к которой вела большая труба. Всего так называемых баз на нижнем уровне станции было три. Та, на которой жили Таис, Федор и Валёк, называлась Темной – из-за того, что в дальних закутках коридоров не хватало лампочек. Третью базу населяли мальчишки, которые вообще делали что хотели, не подчинялись старшим и лазили по всему кораблю. Этих просто звали дикими и старались с ними не общаться.
От диких можно было ожидать какой угодно глупости или гадости, потому связываться с ними никто не хотел. Да и они сами ни с кем не желали связываться. Их было четверо, и каждый сам решал, что ему делать.
На Овальной жили в основном девочки. Это была девчачья база, и только одного мальчишку они терпели рядом с собой – младшего брата Риты, вихрастого Сеньку.
На Темной базе жило всего девять ребят, считая и Таис. Самым старшим был Валёк. Это он первый сбежал от Моага, и удобное место для базы нашел тоже он. Нитке и Федору недавно исполнилось девятнадцать. Смуглой Маше, неразговорчивой и медлительной, совсем чуть-чуть недоставало до семнадцати, так же как и Таис.
На вылазки за продуктами, которые Федор шутливо называл «охотой»,
Машка вымахала настоящей дылдой, правда симпатичной и на удивление спокойной. Глаза ее казались похожими на черный космос – такие же глубокие и загадочные.
Зато Таис ростом точно не могла похвастаться: Федору она едва-едва доставала до плеча. Темно-русые волосы заплетала в две косы, чтобы не мешали, длинную челку откидывала набок и постоянно кусала губы, точно школьница, забывшая выучить урок и боявшаяся, что за это снимут бонусы с планшета.
Вот и приходилось на охоту ходить Таис да Кольке Колючему. Кольке еще не исполнилось шестнадцати, и к детям подземелья он присоединился по доброй воле, никто его не убеждал.
Просто в одну из охот проследил за охотником, а у вентиляционного люка вцепился Федору в плечо – тогда это был Федор. Спаси меня, мол, а то я тут натворил делов и боюсь, что достанется мне хорошенько от нянек-роботов.
Федька его тогда вывел, а на базе уже объяснил, что к чему. И даже на Третий уровень сводил, показал настоящую правду. Кольке тринадцать лет было, когда он попал на нижний, технический уровень к детям подземелий.
Еще на Темной базе были мальки, то есть совсем малыши. Восьмилетние Вовик и Ромик и девятилетняя Кристинка, которую все называли просто Мелкой. Их уже Колька вывел, стукнула ему в голову глупость: мол, лучше детей совсем маленькими выводить. Тогда их точно можно убедить в том, что Моаг не тот, за кого себя выдает. Просто, когда они маленькие, они больше верят старшим.
Угу, а кормить как эту ораву? Об этом Колючий вовсе не подумал своей коротко стриженной башкой. Каждый новый житель баз – это новый едок. А большие ребята – такие, как Валёк и Нитка, – за продуктами ходить уже не могут, не пролезут в вентиляционные шахты, да и слишком заметные они. Порядочные детишки тут же подымут крик, лишь бы им за это начислили бонусы.
Вот и приходится отдуваться Таис и Кольке – только они могут тащить еду для Темной базы. А сегодня была очередь Таис, и ей не повезло. Шоколад и чипсы – вот и вся охота.
– Есть хочется ужасно, – пробормотала Таис, поправляя под мышкой магнитную доску.
Металлические поручни, приделанные к металлическим стенам, оказались такими холодными, что пальцы застыли окончательно. Но на этих заброшенных базах не было нормальных ступенек, только железные лестницы, где перекладины – это длинные трубы, тонкие и до блеска отполированные детскими руками.
Три железные перекладины – и вот она, дверь на Темную базу.
Таис взялась за ручку и потянула в сторону тяжелую створку. Та отъехала, ворчливо и добродушно поскрипывая, и открыла небольшой овальный проход.
– Наконец я дома, – выдохнула Таис, переступая высокий порог и втягивая воздух, наполненный запахами кофе, выстиранных вещей и – совсем немного – нагретого металла.
Посреди небольшого овального помещения стоял низкий стол, а рядом с ним возвышался странной формы обогреватель. Из нижнего отверстия прямоугольной черной штуки выходил теплый воздух, а вверху на плоском экране плясали искусственные языки пламени.