Мы можем жить среди людей...
Шрифт:
– А почему Гильдия просто не уничтожила фриков? Спустились бы вниз и всех расстреляли… – спросил Димка. Он сидел рядом с Егором и постоянно покачивался на невысоком детском стульчике.
– Зачем? Лишняя трата сил и ресурсов. Фрики – как вы их называете – оказались закрытыми на Нижнем уровне. Не исключалась возможность, что они просто умрут от голода, – пояснил Мартин, – никто не предполагал, что вы возьмете и откроете дверь внизу.
– Ну да. Нас же положено было убивать, – жестко сказал Федор.
– Да, вас положено было
– Что же нам теперь делать? – жалобно спросила Жанка. – Где тут выход? Ты должен что-нибудь придумать, Мартин. Я не хочу умирать в пятнадцать лет…
– Никто не хочет умирать. Мы должны что-то придумать. – Егор быстро глянул на Жанну и продолжил: – Подумать только, те твари, что прыгают на Оранжевой магистрали, могут быть нашими родителями.
– Они и есть наши родители, – ответил Федор, – и в наших жилах течет кровь с вирусом фриков. Тут уж ничего не поделать. Так, Мартин?
– Вы все заражены. Вы все являетесь носителями вируса, – тут же подтвердил робот.
– Поэтому ни один представитель Гильдии сюда не сунется. И если бы удалось добраться до управления станцией и перепрограммировать пятнадцатых, то можно было бы поговорить с Гильдией. Поставить свои условия. Может, у них уже есть какое-нибудь лекарство от этого. Может, болезнь не только на нашей станции, но и на других тоже. – Федька говорил громко и четко. Словно печатал слова в программе планшета.
– А ты, Мартин, знал, что только те, кто умеет любить, не заболевают? – вдруг спросила Жанна. Дернула худеньким плечом, выпрямилась, убрала волосы со лба.
Белокожая, тоненькая, звонкоголосая – она чем-то напоминала Эмму. Только выглядела чуть добрее и проще.
– Мы не знали причину того, что не у всех активируется вирус. Точных данных у нас нет.
– Почему вы никогда не учили нас любить друг друга? – не унималась Жанна.
– Я думал, что это вам не нужно. У вас слишком короткий жизненный цикл, поэтому лишнему вас не учили. Только общим образовательным программам. Я дал вам Закон, чтобы держать в рамках. Закон – как сумму правил, следуя которым вы сможете остаться управляемым социумом.
– Но ведь защищает от болезни не Закон, а любовь, – уже чуть тише проговорила Жанка и почему-то посмотрела на Егора.
Тот еле заметно улыбнулся ей, и зеленые глаза его засветились какой-то спокойной радостью.
Таис посмотрела на Жанку, потом на Егора. Слегка пожала плечами. Может, и не все потеряно для детей Второго уровня. Может, они все-таки умеют любить, просто еще не знают об этом. Шанс выжить есть у всех, даже у нее, Таис. Надо только научиться этой самой любви. Научиться чувствовать то, что чувствует Федор.
– Послушайте, – вдруг сказал Федор, – вам удалось спасти всех детей?
Этот вопрос крутился и у Таис в голове. Только она не решалась его задать. Все ли дети спаслись или фрики получили свою порцию на ужин? Дети на
– У нас есть проблема. Часть детей – двенадцать человек – укрылись в классах за Оранжевой магистралью. С ними два робота-дона, они постоянно передают мне сведения. Сейчас все целы, но пищи у них нет. Добраться до еды они не могут. Под дверьми караулят изменившиеся особи.
– А… – Жанка проговорила совсем тихо, – трое ребят погибли, я сама видела. С противоположной стороны магистрали. Сколько всего погибло детей?
– Четверо. Нам не удалось их сохранить.
Таис молчала. Федор тоже. Оба слишком хорошо понимали, как погибли дети.
Аппетит пропал. Она держала в руках кусочек пиццы и чувствовала, как к горлу подкатывает ком. Полакомились все-таки родители своими детьми…
– Их что, сожрали фрики? – глупо спросил Димка и мигнул. Уставился на Мартина бестолково и наивно.
Видимо, он все еще надеется, что роботы легко разрешат эту проблему, как они решают все остальные вопросы на станции. Только вряд ли. Таис уже поняла, что роботы далеко не всемогущи. И кое-что придется делать самим.
– Не болтай, – одернул Димку Федор, – не пугай девочек. Погибли дети – и все. Надо сделать так, чтобы больше никто не пострадал. И надо увести тех, кто застрял за Оранжевой магистралью.
– Ну да. Только как это сделать? – хмуро спросил Кир и отодвинул от себя почти полную тарелку. Тоже, видимо, расхотелось есть. Поешь тут, слушая отдаленный вой ненасытных тварей.
– Придумаем. Завтра придумаем, с утра. Сейчас я устал и хочу спать, – ответил Федор. – И Тайка тоже. Послушай, Мартин, значит, вы напоминали родителям, чтобы они навещали своих детей. Но почему? Вам-то какое дело до этого? Ты же компьютер, тебе вообще не важно, что чувствуют взрослые люди.
– Дети скучали по родителям. Плакали. Поэтому мы и просили взрослых приходить сюда почаще. Уже после родители, которые не планировали навещать детей, приняли решение вовсе не появляться здесь. Чтобы дети не знали, что такое общение с мамой и папой, и не скучали. После появления новейших роботов пришло распоряжение сократить рождаемость вдвое. Тогда дети появлялись только у тех, кто этого хотел. Это было в последний год перед заражением.
– У меня есть брат. Его Ромка зовут, – вдруг заговорил Сенька, – он исчез уже давно. Он с вами? Или пропал где-то на станции?
Сенька спросил, а сам даже не посмотрел на Федора. Отвел глаза, провел пальцем по лежащему рядом с ним планшету, будто ему не терпелось начать игру. Будто все ответы он собирался искать там, в глубинах корабельной сети.
– Ромка у нас. Колючий его привел. Ну, Колька, который жил с Эммой Раум. Эмма тоже у нас, нам удалось ее вывести. И Эмма, и Илья, и Катя. Все выпускники этого года уцелели. Мы увели их из-под твоего носа, Мартин. – Федор хмыкнул.