Мы наш, мы лучший мир построим
Шрифт:
На мгновение все застыли, словно пораженные ударом тока, а потом великокняжеские носы дружно расплющились о стекло, как у любопытных и непоседливых гимназистов. И действительно, словно памятники ушедшей в прошлое эпохи, на перроне стояли экс-император с экс-императрицей, и его младший и непослушный брат. Рядом с ними были еще люди, совсем не похожие на почетную свиту.
Высокий худой человек в солдатской шинели и фуражке, перепоясанный офицерской портупеей, и до взвода солдат весьма грозного вида, вытянувшихся цепью вдоль перрона, во главе с таким же внушающим почтение офицером. Причем, что интересно, все при погонах и прочих регалиях, от чего тут многие отвыкли. Даже Вдовствующая
Мария Федоровна маленькая и сухонькая, величественно кивнула остолбеневшему Задорожному, и осторожно шагнула на перрон Гатчинского вокзала. Все это происходило в полной тишине, без духового оркестра и приветственных возгласов. Лишь устало пыхтел паровоз, да где-то за пределами вокзала затарахтел мотор авто. Цок, цок, цок - простучали по брусчатке каблучки высоких дамских ботинок.
– Добрый вечер Ники, - кивнула она старшему сыну, - добрый вечер Мишкин, - второй кивок достался младшему, добрый вечер Аликс, - Мария Федоровна сухо поздоровалась с невесткой, - кто-нибудь может мне объяснить, что тут, в конце концов, происходит? А то наш Харон, - она мотнула головой назад, в сторону выглядывающего из вагона Задорожного, - и сам ничего не может понять.
– Дорогая МамА, - почему-то вместо Николая ответил Михаил, - могу тебя заверить, что не все так плохо, как кажется, но и не так хорошо, как хотелось бы, - после этих слов, он покосился на стоящего рядом высокого худого человека, - Позволь представить тебе Феликса Эдмундовича Дзержинского, народного комиссара, а по старому, министра внутренних дел в большевистском правительстве господина Сталина. Именно ему поручено обеспечивать нашу безопасность, и наше благопристойное, с точки зрения господ большевиков, поведение.
После этих слов, Дзержинский галантно приложил пальцы к фуражке, поприветствовав свою бывшую императрицу. Все же шляхетские манеры у него остались в крови. К тому же тетушка Дзержинского по матери, Софья Игнатьевна Пилляр фон Пильхау, была фрейлиной Вдовствующей императрицы.
На лице Марии Федоровны, больше похожей на маску Сфинкса не дрогнул ни один мускул, но зато где-то в вагоне, раздался истерический женский вскрик, и шум рушащегося в обморок тела. Тишина, занавес.
– Ясновельможная пани Мария, - начал Дзержинский еще раз приложив руку к фуражке, - от лица советского правительства заверяю вас, что ни вам, ни вашим близким ничего не грозит. Если ваши сопровождающие были с вами неоправданно грубы, то мы с ними, конечно, разберемся. А сейчас вас ожидают несколько авто, для того чтобы отвезти вас в Гатчинский дворец, который решено сделать местом постоянного проживания вашей семьи.
– МамА, - добавил свои пять копеек Великий князь Михаил, - если бы министры Ники были бы хоть вполовину так хороши, как наркомы господина Сталина, то ничего бы с Империей не поделалось бы, стояла бы себе еще сто лет.
Величественно кивнув Дзержинскому, Мария Федоровна ответила, - Благодарю вас за заботу, господин Дзержинский. Ваши люди были предельно милы и вежливы, насколько это возможно при их происхождении и обязанностях, - затем, подарив по благосклонной улыбке своим сыновьям, и даже невестке, которых в Ай-Тодоре уже мысленно похоронили, бывшая императрица развернулась и направилась обратно в вагон.
"На том же месте в тот же час..." Все, как в песне, только время нашего сегодняшнего рандеву адмирал, перезвонив по телефону господину Свенсону, попросил передвинуть на час. Видимо, он ожидал какие-то важные сообщения из Ставки кайзера.
Сразу после первой встречи мы, с помощью людей капитана 1-го ранга Сташевского, проследили за всеми передвижениями герра Тирпица. И узнали, что в посольство Германии он не пошел, а отправился прямиком на виллу, принадлежавшую одному богатому шведскому промышленнику, имевшего тесные деловые связи с концерном Круппа. Через час оттуда выехал автомобиль, в котором сидел один из сопровождавших адмирала людей. Машина остановился у центрального телеграфа. Посланник Тирпица отправил в Берлин и Кройцнах, где находилась Ставка кайзера Вильгельма, несколько телеграмм, безобидных по содержанию, но явно шифрованных. Похоже, что адмирал оценил те документы, которые я ему вручила при нашей встрече, и сделал соответствующие выводы. Он отослал организаторам его поездки краткий отчет о нашей встрече.
В свою очередь, люди из охраны Тирпица попробовали установить слежку за мной. Но мы тоже не щи лаптем хлебаем, да и сто лет, которые разделяют нас, тоже кое-что значат. В общем, оторваться от немецкого "хвоста" оказалось не так уж трудно.
Впрочем, я особо не обольщалась - господин Магнус Свенсон, который организовал нашу поездку в Стокгольм, знал, где я остановилась. И у меня не было сомнений в том, что он игрок из берлинской "команды". Просто мне необходимо было незаметно встретиться и переговорить с глазу на глаз с Владимиром Арсеньевичем Сташевским, для которого у меня было несколько деликатных поручений от генерала Потапова. А мне бы не хотелось светить его связь со мной.
И вот я снова сижу на той же скамейке в парке, и жду, когда седобородый патриарх германского военно-морского флота подойдет ко мне.
– Добрый день, фрау Нина!
– вежливо поздоровался он, - я очень рад снова видеть вас.
– Добрый день, господин адмирал, - поздоровалась я, - поверьте, мне тоже очень приятно встреча с вами. С какими известиями вы пришли? Надеюсь, с хорошими?
Тирпиц присел рядом со мной на скамейку. Я заметила, что он волнуется. Похоже, что ему многое хочется мне сказать, но он никак не может найти подходящих для этого слов.
– Фрау Нина, - наконец решился он, - на языке у меня вертится тысяча вопросов. Но я прекрасно знаю, что на многие из них вы не станете мне отвечать. Поэтому я начну с самого простого. Мы прочитали ваши условия мира. Надеюсь, что и вы успели ознакомится с нашими?
– Да, я их изучила, и доложила своему руководству, - я достала из сумочки несколько листов бумаги, на которых были распечатаны на портативном принтере ответы Сталина на немецкие предложения, и протянула их адмиралу.
– На словах же я могу сообщить, что не все условия германской стороны нас устраивают, но они могут послужить основой для дальнейших переговоров о мире. Только я бы хотела предупредить вас, господин адмирал, что затягивание переговорного процесса может сыграть с вами злую шутку. Германия ежедневно несет большие потери от налетов нашей авиации. А ведь еще не вступили в действия наши наземные части и флот. А что они представляют, вы могли узнать из фотографий, которые я передала вам вместе с нашими условиями. Да и господин Свенсон, побывавший на флагмане нашей эскадры авианосце "Адмирал Кузнецов", наверное уже успел поделиться с вами своими впечатлениями?