Мы наш, мы лучший мир построим
Шрифт:
– Нет, Вилли, я жив и даже здоров, - ответил Ники.
– Правда, в Сибири мне побывать довелось. И расстрелять тоже хотели. Но, повезло. Но сейчас я в Гатчине. Аликс немного хворает, но держится молодцом, дети же, напротив, здоровы, - неожиданно мой кузен переменил тему, - Вилли, видишь, чем закончилась наша глупая ссора. Сколько крови и смертей. Да и я вот, уже не Российский император. Кстати, если верить пришельцам из будущего, то и тебе осталось быть императором всего лишь год.
Я сжал зубы. Антон рассказал мне о Ноябрьской революции 1918 года в Германии. Какое унижение, какая мерзость. Я тяжело вздохнул, - Ники, мы оба с тобой
Ники парировал, - А как ты, Вилли, как мог допустить, чтобы твои генералы игнорировали твои приказы? Впрочем, не будем ворошить старое. Наши общие друзья в последний момент вытянули тебя и меня из лохани с дерьмом, в которую мы влезли.
– Да, кстати, - сказал я, - насчет наших общих друзей. Им можно доверять?
– С ними можно договариваться, - голос Ники стал задумчивым, - если будешь вести с ними переговоры, то тебе сразу объяснят, что от тебя хотят, что ты получишь взамен, и чего ты ни в коем случае не должен делать, если не хочешь получить большие неприятности. Все! Подписав документ, или просто пожав тебе руку, они с такой же как у тебя железной немецкой педантичностью будут выполнять свою часть договора, ровно до тех пор, пока ты выполняешь свою.
– Спасибо, Ники, - сказал я, - я обязательно воспользуюсь твоим добрым советом и буду всегда о нем помнить. Еще раз повторю, мне очень жаль, что все так получилось, ты же знаешь, я не хотел этой войны.
– Да?
– саркастически переспросил Ники, - И несмотря на это ты позволил окружить себя отпетыми русофобами? В твоем окружении только Тирпиц был приличным человеком. И то лишь потому, что твой флот, в отличие от армии, видел своего главного врага в Британии, а не в России.
Я тоже начал заводиться, - А зачем твой отец заключил этот союз с лягушатниками, который привел Россию в Антанту? Они же спали и видели, как с помощью русской армии возьмут реванш за Седан и Париж.
Ники парировал, - А зачем еще пятнадцатью годами раньше, твой отец заключил союз с битыми им австрийцами? Они, между прочим, были, есть и будут, нашими злейшие враги. А старый маразматик Франц-Иосиф до самого конца оставался любителем тянуть к себе все, что плохо лежит.
– Это все Бисмарк, - вздохнул я, - он очень опасался вашей мощи, и хотел сделать из союза двух немецких государств противовес России.
– Австрия - немецкое государство?
– удивился Ники, - Как говорят наши новые друзья из будущего: "Не смешите мои тапочки". Австрия - это винегрет из чехов, поляков, галичан, венгров, хорватов, словенцев и прочей мелочи, политый острым немецким соусом.
– Наверное, ты прав?!
– вздохнул я, - Но сейчас следует забыть о старом. Я твердо решил заключить мир с правительством Сталина, и очень хочу, чтобы ты тоже присутствовал на переговорах в Риге. Мы с тобой начинали эту проклятую войну, нам ее и заканчивать.
– Наверное, так и надо будет сделать, - ответил Ники, - Но, сперва, скажи все это Сталину.
– Я обязательно скажу все это лично Сталину, - ответил я, - И обязательно запомню и этот твой совет. Как я понимаю, со слов наших новых друзей, господин Сталин это очень серьезно и очень надолго. А сейчас, извини, Ники, но нам надо попрощаться. У меня еще очень много важных дел...
Да, насмотрелся я на русскую армию и флот, прибывшие из будущего, и на их фантастическую технику и вооружение... Расскажи мне с неделю назад кто-нибудь, что можно так быстро по воздуху добраться из Берлина до Риги, всего лишь с одной пересадкой, то я бы счел этого человека обычным фантазером... Впрочем, начну все по порядку.
Почти сразу же после моей беседы с моим старым другом Ники, от русского адмирала поступила информация о том, что к моей экстренной поездке на Восточный фронт все готово, и вертолет за мной вылетит с минуты на минуту. Через два с половиной часа, то есть к 19:00, мне следовало прибыть в район озера Вандлицзее - это где-то час езды от Берлина, и там ожидать прибытия русского вертолета. Мне следовало предупредить местные власти, чтобы не было никаких эксцессов. Впрочем, места там были лесистые, желающие по вечерам бродить среди сосен и елок вряд ли бы нашлись, поэтому посадка и взлет русского летательного аппарата не должны привлечь местное население.
Сперва мы должны были долететь до флагманского корабля русской эскадры. Там я, наконец, лично встречусь с русским адмиралом. Потом, я вылечу в Ригу, и там, видит Бог, я вразумлю тех генералов-идиотов, которые продолжают посылать на убой моих храбрых гренадер.
Сборы были быстрыми. Со мной в дорогу отправились гауптман Мюллер и русский связист Антон. Мюллер стал сейчас кем-то вроде моего адъютанта, советника и телохранителя, а Антон должен был с помощью прибора, который он называл "радиомаяком", обозначить наше присутствие в лесном массиве неподалеку от озера, чтобы нас нашел русский летательный аппарат, называемый у них вертолетом.
Помещение, в котором находилась радиостанция, я опечатал своей личной печатью, и строго-настрого приказал моему верному адъютанту Курту охранять комнату и то, что в ней находится, как зеницу ока.
Во дворе нас ждала автомашина. На ней мы быстро доехали до Вандлица, и там свернули на дорогу, ведущую в лес. Антон сидел на переднем сидении, и крутил головой, высматривая подходящую площадку для приземления вертолета. Наконец, одна из полян, по всей видимости, устроила его. Он сделал знак шоферу, и тот остановил авто.
Мы выбрались наружу и с удовольствием стали вдыхать чистый лесной воздух. Антон, тем временем, достал из сумки небольшую черную коробочку, пощелкал на ней кнопками, и что-то в нее проговорил по-русски. Мы стали ждать. Вскоре над нашей головой зашумело и затрещало. Шум неведомой машины приближался. Наконец, над нашей головой повисло что-то напоминавшее огромную пузатую стрекозу. Вертолет начал снижаться. Шум его двигателей стал совсем нестерпимым для моих бедных ушей. В опустившейся на землю машине открылась дверь. Выглянувший из нее человек в серой мешковатой одежде осмотрелся вокруг и помахал нам рукой. Попрощавшись с шофером, мы направились к открытой двери вертолета.