Мы назовём её Возмездие
Шрифт:
– У вас нет доступа в эту лабораторию, – сообщил ЛИ 7, как только я остановилась возле этой двери.
– Да знаю я! – огрызнулась я.
Судя по дате на полосе замка, лаборатория была доставлена на станцию три с половиной месяца назад. И до сих пор не используется? Странно. Я быстро перешла к следующей.
– У вас нет доступа в эту лабораторию, – назойливо сообщил мой надсмотрщик.
Тоже опечатано. Ими не пользуются? Ещё одна опечатанная. Странно. Зачем на станции лаборатории, которыми не пользуются? Да здесь целых пять таких не распакованных лабораторий! И только три работающих. Остальные узлы пусты. Пять простаивающих лабораторий!
Вообще-то, блоки лабораторий – это очень мобильная система и нет никакого смысла держать простаивающие блоки про запас. Обычно лабораторию привозили на станцию вместе со специалистом, который в ней будет работать. Ну, возможно, на пару дней раньше. Потому что обычно людей на грузовиках как меня не привозят. И когда специалист заканчивает работу на станции, лабораторию отстыковывают и перекидывают туда, где она сейчас будет нужна. А здесь они просто простаивают уже три месяца. Куда смотрит распределительный центр?
Пройдя полный круг с ревизией, я остановилась у дверей медицинской лаборатории и взглянула на массивный браслет на моей руке. Вот прекрасный повод побеспокоить доктора. Тем более, что капитан мне это и велел сделать. Я взглянула на табличку с именем на двери и опустила протянутую уже к панели вызова руку. Да, причина глупая, но мне сразу расхотелось встречаться с ним.
Пабло Бенцони. Какая распространённая фамилия среди докторов. Или, возможно, это его внук? Хотя, если он похож на своего деда, то лучше бы он оказался однофамильцем. Я как-то уже встречалась с одним доктором Пабло Бенцони, и клянусь, я ещё ни разу так не радовалась моменту расставания с кем-либо другим. Наверно, он очень умный и квалифицированный специалист, но зануда ужасный! Мне однажды не посчастливилось лететь вместе с ним. И я за время полёта сто и один раз успела пожалеть, что задала вопрос о вирусах этому благообразному старичку. Полёт превратился в нескончаемую монотонную занудную лекцию о свойствах вирусов и отличия их от небелковых форм жизни. Мне большого труда стоило не уснуть под его безжизненный голос до того как нас рассовали по перегрузочным капсулам. А ведь кому-то не повезло ещё больше. Он ещё и в трёх институтах преподаёт! Мои соболезнования его студентам. Пусть они будут не родственники, ну, пожалуйста!
Я едва успела снова протянуть руку, как краем глаза уловила движение сбоку и успела обернуться до того, как силуэт женщины исчез в проеме двери лаборатории. Я, не раздумывая, бегом бросилась за ней. Вот это гораздо интереснее общения с докторами!
Чуть не поссорилась с Надеждой
Единственная женщина на станции это Надежда. И её мотивация лететь сюда для меня очень интересна. В досье написано, что в третьем классе у неё был низший бал по ботанике. А уже на следующий год она победитель олимпиады по биологии! Интересно, что повлияло на резкую смену её отношения к предмету? И потом целая череда побед на различных школьных олимпиадах и конкурсах. Там на два листа список и всё победитель, победитель, призёр… А далее практика на Ральге, университет с отличием, практика в космозоо, практика в проекте переселения какой-то живности с падающего в чёрную дыру спутника, работа в паре миссий, работа в институте, экспедиция куда-то, я уже забыла куда. Но самое интересное для меня – она отказывается от работы над престижным проектом космозоо ради подготовки к этой миссии! Это более чем странно. Несравнимые по значимости проекты. Кто угодно бы выбрал космозоо на её месте, а она семь лет ждала возобновления этой миссии. У неё должна быть очень серьёзная причина выбрать дальний космос, а это как раз то, что меня очень интересует!
Я едва успела подставить руку перед закрывающейся за Надеждой дверью лаборатории. Сработало. Дверь неохотно остановилась и раскрылась шире, давая мне возможность безболезненно убрать руку. Или проскользнуть внутрь, что я и сделала.
– Привет! К тебе можно?
– Привет, – без особого энтузиазма в голосе отозвалась Надежда, лишь на короткий брошенный в мою сторону взгляд, оторвавшись от просмотра каких-то записей на дисплее. – Ты, должно быть, Дарирадость?
– Очень проницательно, – я с удовольствием отметила, что она улыбнулась, значит, с ней не всё потеряно.
Надежда покосилась на закрывшуюся за мной дверь, но ничего не сказала.
– Я не помешаю? Мне следовало попросить разрешения войти, – изобразила смущение я.
– Ничего, – она снова бросила на меня короткий взгляд и уткнулась в окуляр микроскопа. – Тебя действительно зовут Дарирадость?
– Да, – улыбнулась я, – родители учудили. Но лучше Дара. Так короче и не так выпендрёжно звучит.
– Хорошо, Дара, – она оторвалась от работы и улыбнулась.
– Это образцы с планеты?
– Да, то, что успели поднять оперативники во время вылазок на планету. Спуск на планету сейчас запрещён, – голос её нервно дрогнул и улыбка исчезла с её лица.
Так, мне не стоит говорить с ней о том, что заставляет её нервничать.
– Это останки гуманойдов? – я постаралась переключить её на другую тему разговора, в надежде, что она разговориться о любимой работе и мне легче будет вывести её на откровенность.
– Ага, – вздохнула Надежда. – Ещё одна загадка.
– Неизвестный вид?
– Известный. Они, по хроникам Союза на пяти планетах и ещё двух спутниках в этой системе жили. Но совершенно непонятно почему они все вымерли.
– Сразу на всех планетах вымерли?
– Ты же знаешь, что от трех планет в этой системе только пояса астероидов остались? – с видом инспектирующего знания преподавателя уставилась на меня она.
– Да, я в курсе, что этот сектор от столкновений сильно пострадал, – отвертелась общей фразой я. – Три планеты взорвали, а с остальными что случилось?
– Череда природных катастроф, – Надежда вновь нагнулась к микроскопу. – По сути, только на этой планете они и остались тогда.
– И всё-таки, они здесь тоже вымерли. И ты теперь изучаешь от чего?
– И это в том числе.
– А почему они в таких разных позах? – припомнила я факт, на котором акцентировал внимание кто-то из рассказывающих об этой планете журналистов в новостях.
– Наблюдательная ты, – Надежда взглянула на меня с одобрением. – Это тоже одна из загадок этой планеты. Почему они в таких нелепых позах по всей планете раскиданы.
– Я слышала версию про какой-то сверхвирус, – призналась я.
– Да. Это официальная версия, но даже её я сейчас проверить не в состоянии. После всех этих несчастных случаев, приходится довольствоваться записями предыдущих вылазок и записями зондов и спутников. Пока Антон с командой не вернётся, – её тон вдруг вновь стал напряжённым.
– А кто такой Антон?
– Антон – это руки и глаза на планете для всех, кому спуск на планету закрыт.
– А! Он оперативник! – догадалась я.