Мы не твои
Шрифт:
— Вот и я не понимаю. От него бежишь что ли?
— Я не бегу.
Или бегу? Не знаю. Нужна, как её… перезагрузка. Обнуление, будь оно не ладно.
— Мне просто надо отдохнуть, выдохнуть…
— На аборт отправил?
— Он не знает…
Опускаю голову. Он и правда не знает. А на аборт отправил. А я не хочу и не буду. И вообще…
Эти две полосочки только мои. Вот и все.
Я ведь сразу знала, что мы не пара. Он богатый, умный, красивый… да, да, в инвалидном кресле, слепой, со шрамами! Все равно красивый. Самый лучший может быть на Земле…
А я маленькая, глупая, простая, я не его поля ягодка. Так моя тетя Валя говорит. Не по Сеньке шапка.
— Ты к кому хоть едешь, воробушек? Если ты… — она не сказала сирота, но было ясно.
К кому я еду, действительно? Ехать-то мне особенно не к кому.
В городе этом у меня квартирка двухкомнатная, скромная, в старом доме. Папе должны были дать большую, новую. Но… не успели. Папа погиб.
У них в отделении пожар начался, короткое замыкание. Папа самых тяжелый пациентов вывозил, пошел проверять, никого ли не забыли. Там у них была бабуля с «альцгеймером», любила прятаться. Он пошел ее искать. Ему не успели сказать, что бабуля накануне умерла, ну и… В общем, задохнулся.
А мама… Про маму я не могу вспоминать. Это еще больнее.
— Поехали ко мне, а?
— Что? Куда?
— Да в Рудник же! Только я не в самом городе. Про Царское село знаешь? Вот. У меня там дом.
Про Царское село я, конечно, знала. В конце девяностых те, кто начал подниматься и деньги зарабатывать стали покупать землю у нашего городского озера, даже скандал был большой, мол городской парк уничтожили. Мэра тогдашнего уволили, хотели посадить.
Парку действительно досталось. Зато один из нуворишей сделал городу и детям подарок. Открыл большой детский городок с аттракционами, там даже паровозик настоящий ездил. Был прудик с утками, маленький зоопарк. Мама раньше часто меня туда водила.
— Так что, поедешь ко мне! Выдохнешь, сменишь обстановку, а там подумаем, что с тобой делать!
— Спасибо, конечно, но… это разве удобно?
— Конечно удобно! Я приглашаю! Все равно я пока одна.
— А почему вы одна? Ой… извините…
— Почему… много будешь знать, скоро состаришься! И вообще, давай-ка, может на «ты» перейдем? Чувствую себя старой перечницей!
— Я постараюсь…
А правда, почему бы не поехать к Кире? Она понравилась мне. Открытая, яркая, смешливая. Чувствовалось, что она не их тех кто «себе на уме». И так хотелось не ошибиться!
А дом…
Дом слишком пустой. И там слишком много скелетов в шкафах. Я, конечно, пойду туда. Но чуть позже.
Поезд прибывает на станцию в семь утра. Поспать мы почти не успели. Кира говорит, что нас с ней ждет такси, Гера помог мне выгрузить чемодан.
— Телефончик оставишь, малыш?
— Зачем? — искренне не понимаю. Зачем я ему? Он такой, симпатичный, интересный, компанейский парень. А я воробей — воробушек, маленькая, серая птаха.
— Захочешь, Герман, найдешь, ясно? — Кира подмигнула мне, и мы пошли к такси.
Уже подъезжая к дому, я поняла, что оставила где-то сумочку. Я не привыкла к ней, у меня всегда был рюкзачок. Но он совсем истрепался и… И Ильяс попросил Тамерлана подарить мне сумку. Я даже не знала, сколько она стоит! Алиса меня просветила, сказала, что дорого, но мог бы купить и получше. Она и название говорила, только я не запомнила, вроде на «Ф» как-то.
— Наверняка его помощница купила, это марка, которую обожают тупые секретарши. — мне в тот момент хотелось ударить ее чем-то тяжелым, но я сдержалась. А Алиса скривила лицо и больше ко мне не обращалась.
Выхожу из такси, беспомощно глазами хлопаю.
— Ты чего, Надюш?
— Сумку потеряла. Там документы…
Глава 5
Самолет набирает высоту. Бизнес-джет. Наверное, тут очень круто. Пахнет кожей, деревом — богатством. Я провожу рукой по гладкому подлокотнику, пытаясь определить из чего он. Отполированное красное дерево? Наверняка же не пластик…
Раньше я не летал такими, но брат настоял. Тамерлан летит со мной. И я… я очень тронут тем, что он оставил дела и помогает.
Я бы на его месте…
Я бы просто вышвырнул меня как шелудивого пса! После всего, что я сделал.
А он.
Великодушный? Нет, наверное. Не знаю, как сказать. Просто он старший брат вот и все.
Мужчина, который из-за меня прошел через ад. И выстоял.
А я вот. Я сломался. Не хотел жить. Ничего не хотел.
Если бы не один маленький воробушек…
Вспоминаю, как впервые услышал ее голос.
— Добрый день, меня зовут Надежда.
— И что? — отрезал безразлично, мог бы вообще ничего не говорить.
Я лежал в полной апатии, наверное, в тот момент у меня была стадия отрицания.
Я все еще не хотел верить в то, что я, Ильяс Умаров, мальчик мажор, который по сути ничего в жизни не добился, только хвастался тем, что у него брат миллиардер и талант ввязываться в неприятности, теперь кусок мяса, брошенный на больничную койку.
Вспоминал события, которые предшествовали этому и… и прекрасно понимал значение слова божья кара. Не важно какой Бог. Кара есть у любого.
Я совершил ужасный поступок. Я предал самого близкого и родного мне человека. Я, по сути, убил женщину, которую… Которую, как мне казалось, я любил.
Зоя Светлова. Светлячок. Мой старший брат — Тамерлан — сразу дал ей это прозвище, не зная, что Светлячком ее зовут почти все, начиная от ее мамы, заканчивая деканом нашего факультета.
Светлячок. Красивая светлая девочка, которую я решил получить.
Втерся в доверие, прикинулся другом. Потом решил перейти к новой стадии, начал дарить подарки, от которых Зоя с упорным постоянством отказывалась. А потом…
Потом ее увидел Тамерлан, и она увидела его. И все.
Сначала я бесился, потом думал, что смогу забыть, забить, переключился на другую — Алису, тоже с нашего потока. Алиса любила деньги, она была на все готова. А я не готов.