Мы не волшебники, а только учимся
Шрифт:
Всем взгрустнулось. И правда маги. Значит, стандартные способы поиска им не подходят. Нельзя ради одного человека объявлять на весь город о своей несостоятельности.
— Может быть, он сам придет, — тихо сказала Маринка.
— Выше вероятность случайно с ним столкнуться, — фыркнула Галина. — Так что ходи по улицам с открытыми глазами, может, где его увидишь.
— Да, Марин, надежда только на тебя, — усмехнулся Денис. — Ты одна видела его достаточно долго, чтобы запомнить.
— И что мне тогда делать? Хватать его за руки и тянуть к нам?
— Хоть
Все посмеялись, но смех вышел невеселый, натянутый. Обидно было сознавать, что упущена прекрасная возможность поправить дела. Может, ничего и не вышло бы, но рыба, сорвавшаяся с крючка, всегда кажется крупнее пойманной.
О клиенте-изобретателе решили забыть, но подобных ошибок больше не допускать. Денис выходные посвятил отладке всех систем связи и на будущее дал себе слово каждую неделю проверять, как они работают.
А Маринка, вопреки здравому смыслу, листочки с чертежами и формулами сохранила. Один раз едва спасла их от уничтожения, второй раз рыться в мусорной корзине или где похуже ей не хотелось. Если листочки не пригодятся, выбросить их она успеет.
Через годик-другой.
Три недели прошло с тех пор, как Никита устроился на работу в магазин Гудкова. За это время он проникся таким отвращением к торговле и занятым в ней людям, что было удивительно, как он до сих пор не уволился. Удерживало его лишь то, что к себе он испытывал такое же отвращение. Никчемному идиоту, не сумевшему не только пристроить свое изобретение, но и сохранить его, самое место среди безмозглых жадных хапуг. Может быть, они научат его жизни.
Как назло, Андрей, учившийся в заочной аспирантуре исторического факультета МГУ, уехал в столицу обсуждать с научруком очередную порцию добытой информации, и поддержать Никиту было некому. На родителей никакой надежды. Они как дети радовались, что мальчик взялся за ум. Родичи пришли бы в ужас, если бы узнали, что на работу их дорогой мальчик ходит исключительно благодаря несгибаемой силе воли.
Андрей вернулся в конце недели, злой после безрезультатных споров с научруком. Но злость моментально испарилась, когда он зашел к другу и увидел, в каком состоянии находится Никита. От неунывающего изобретателя не осталось и следа. Никита был бледен, раздражен, горел желанием сорвать на ком-нибудь плохое настроение. Он метался по комнате как дикий зверь. Андрею не понадобилось много времени, чтобы выяснить, что злится Никита в первую очередь на себя.
— Надо же быть таким болваном, чтобы потерять часть информации!
Никита то садился на стул, то вскакивал с него и бросался вытирать пыль с книжных полок или подоконника. Через пять минут у Андрея зарябило в глазах.
— Сядь, пожалуйста, и успокойся. Вместо того чтобы ворчать, давно бы все восстановил. Это же твое изобретение.
— Думаешь, я не пробовал? — скривился Никита. — Из-за этой дурацкой работы я абсолютно разучился мыслить. По вечерам ни на что сил нет, а что успеешь за один выходной? Мне и отдыхать когда-то надо.
— Увольняйся.
— Ага, конечно! Меня живьем сожрут. Гудков и так все время трезвонит, что я ни на что не гожусь.
— А ты все на сессию свали. Скажи, что не успеваешь.
— Не пойдет. — Никита набегался по комнате и плюхнулся на диван рядом с Андреем. — Родители знают, что у меня мало экзаменов.
— Сколько тебе лет? Сидишь и ноешь, как ребенок. Я тебя не узнаю.
— Я сам себя не узнаю. — Никита был мрачен. — Каждое утро подхожу к зеркалу и боюсь, что у меня такая же противная жирная рожа, как у Гудкова.
Андрей похлопал друга по спине:
— Не отчаивайся. Им тебя не победить. Возьмешь отпуск, доделаешь работу. Твой Гудков еще рот раскроет.
— Да я через полгода и с интегралом простейшим не справлюсь!
Андрей не смог бы справиться с простейшим интегралом даже сейчас и поэтому другу не поверил.
— Все у тебя получится.
— Ты не понимаешь. Там одна загвоздочка была… Я все голову ломал, что бы сделать, чтобы эффект распространялся, скажем, по всей комнате. Представляешь, такая кроха, на ладони у тебя помещается, а контролирует температуру в большом помещении. Я долго ничего сообразить не мог, вся проблема в размере была. И вот на тебе — меня осенило не где-нибудь, а в этой дурацкой корпорации. Такое простенькое, но очень изящное решение. За десять минут все набросал. Но сейчас, хоть убей, не могу вспомнить.
— Погоди, я не понял. В какой корпорации?
Никита смутился:
— Помнишь, я тебе рассказывал? У них еще реклама крутая… корпорация магов и волшебников. «Третий глаз» называется.
— А, точно, помню. Шаг отчаяния. Слушай, может, там ты и забыл свои записки? Выронил нечаянно или на столе оставил? С тебя станется.
— Может, и там. А может, где угодно. Город большой, я где только не шатался с этой папкой. В любом случае все давным-давно в мусорку выкинули!
— А вдруг нет? Не выкинули, а положили в ящик и ждут, когда ты придешь.
В глазах Никиты зажглась надежда.
— Думаешь?
— Почему бы и нет? Сходи да спроси.
Никита замялся:
— Неохота мне туда второй раз соваться.
— Не будь идиотом. Всего-то спросить, находили они твои листы или нет. Давай прямо сейчас сходим.
— Уже поздно.
— Тогда завтра с утра отпросись у своего Гудкова и слетай.
— Не буду я у него отпрашиваться. Все равно не отпустит. Опоздаю — и все. Переживет.
— Можно и так, — ухмыльнулся Андрей. — Главное — действуй.
Когда утром в дверях приемной замаячила долговязая мужская фигура, Маринка не поверила собственным глазам. У нее была неплохая память на лица, но все-таки почти месяц прошел с тех пор, как она последний раз видела незадачливого изобретателя.
Маринка вцепилась в край стола. Он… тот самый… Она узнает и куртку со старым меховым воротником, и очки с тонкими дужками на крупном носу, и светло-каштановые взлохмаченные волосы, которые давно нуждаются в стрижке. Только сегодня при нем нет папки…