Мы ни за что не будем вместе
Шрифт:
— Я начинаю ревновать. — отпивая глоток горячего напитка, иронично произнесла.
— Хочешь присоединиться? — перевел на меня неожиданно темный взгляд. Не успеваю съязвить что-нибудь, как Беляш доходит до крайней степени счастья и мочится прямо на рубашку Илье.
— Моя же ты прелесть! — умиленно выдыхаю, смотря на комочек, которого Левжинский вернул на пол.
— Теперь ты довольна? — все с тем же взглядом поворачивается ко мне. Наверное, мне должно быть стыдно, что «ребенок» не воспитан должным образом, но я же не причем — за ночь невозможно обзавестись хорошими манерами.
— Что
— Благодарю. — вышел из помещения, в то время, как Беляш прижался к моей ноге и просто вырубился.
— Утомился, бедненький. — невозмутимо продолжила пить чай.
Илья вернулся не больше, чем через пять минут. Дорогой мой и любимый Беляш, ты сослужил мне огромную медвежью услугу: картина «Левжинский и его обнаженный торс» заставила меня немного зависнуть. Слегка поблескивающая от капелек воды грудь и дорожка волос, уходящая под ремень в область паха притягивали меня к себе будто магнитом.
— За работу? — обратил мое внимание на себя. Медленно перевела взгляд на его лицо и поняла, что он видел всю мою реакцию от и до.
— Угу. — только и смогла произнести. — Пройдемте в гостиную. — слегка неуверенно предложила. Взяв Беляша на руки, отнесла его на место и села к Илье на диван. Несколько часов обсуждений, активных рабочих споров, и мне очень хочется пристрелить этого самоуверенного придурка.
— Илья Романович, я еще раз повторяю, здесь, — ткнула пальцем на одну часть таблицы, — нужно именно это значение, иначе у нас все накроется здесь. — обвела другую.
— Ты уверена? — по-моему, он слишком близко придвинулся ко мне, а я даже не заметила. Его дыхание совсем рядом с моими волосами, и я буквально нутром чувствую каждое дуновение выдыхаемого им воздуха. За окном уже давно стемнело, а моя гостиная освещается лишь тусклым светом торшера и экраном ноутбука. Непривычная обстановка будоражит.
— Абсолютно. — нахмурившись, поднимаю голову и заглядываю ему в лицо. Невольный рваный выдох вырывается из моей груди, стоит вспомнить, что он все еще полураздет. Кажется, я превращаюсь в нимфоманку, иначе как я могу сейчас так смотреть на Левжинского.
— Проверим? — склоняется еще ближе ко мне, сокращая и без того никудышное расстояние до считанных сантиметров. Я чувствую, как сильно бьется мое сердце, ощущаю и…предвкушаю. Совсем головой поехала, Полетаева!
Звонок в дверь обрушивается на меня словно ушат ледяной воды. Усиленно жмурюсь в надежде согнать собственный поплывший взгляд.
— Ты кого-то ждешь? — тихий голос Ильи разрезает тишину, а рука ложится на мою талию.
— Это курьер. — срываюсь с дивана, будто что-то ужалило меня. Стараясь не смотреть в зеркало на свои пылающие щеки, открываю дверь.
— Здравствуйте. — молодой парень переносит мне за порог одну огромную коробку, лежанку в полиэтилене не меньшего размера и большущий пакет, доверху наполненный всякими мелочами. Я буквально выпадаю в осадок от количества заказанных вещей. А это точно все мне? Нет, я, конечно, когда делала заказ, знала, что он будет объемным, но чтобы настолько…
— Добрый вечер. — слегка
— К оплате тринадцать тысяч пятьсот восемьдесят три рубля. — произносит сумму парень. Да-да, нечто похожее у меня высветилось при оформлении, наверное. Не помню.
— Картой. — открываю кошелек, чтобы достать пластик, но Илья опережает меня и прикладывает к считывающему устройству свою. Пока я изумленно хлопаю ртом, Левжинский ставит свою подпись на бланке и выпроваживает курьера из квартиры.
Дверь закрывается, а до меня все никак не доходит, на кой черт он спустил почти пятнадцать тысяч на мою собаку?! Смотрю непонимающим взглядом на Илью, но не нахожу на нем никакой подсказки.
— Это вольер? — спрашивает, показывая на самую большую коробку. Киваю, все еще силясь отойти от его выходки. — Пойдем, покажешь, куда установить. — одной рукой прижимает меня к себе, придавая направление, другой несет коробку за ручку из скотча. — Возьми Беляша на диван, чтобы я не пришиб его нечаянно. — вновь проснувшийся щенок уже вовсю наворачивает круги под ногами Левжинского.
— Илья Ром… — по привычке начала, залезая на диван с ногами и укрывая нас с малышом пледом. — Илья. — выдохнула, понимая, что эта чертова субординация стала окончательно резать слух. — Зачем? — спросила. — Я не бедствую, если ты так думаешь.
— Я не считаю, что ты бедствуешь. — он отвлекся от сборки с сел на подлокотник рядом со мной. — Давай это будет моим подарком Беляшу на Новый год, договорились? — провел по шерсти малыша, на что тот сразу показал мокрый нос из-под одеяла. — Видишь, я ему нравлюсь. — тихо рассмеялся. — Не бери в голову. — невесомо провел по моему плечу и вернулся к слишком большому загону для одного маленького комочка шерсти. Чувствую, в ближайшие несколько недель эта вещь станет действительно незаменимой.
— Я так не могу. — пожаловалась. — Можно я тебе назад переведу, а? — жалобно попросила, все еще питая надежду на то, что он согласится.
— Нельзя. — стальным низким голосом ответил, не отвлекаясь от работы. — Дареному коню в зубы не смотрят. — резюмировал.
— Понятно. — вздохнула, принимая тот факт, что меня мягко послали. Говорят, что можно бесконечно смотреть на три вещи: огонь, воду и чей-то труд. Вот именно наблюдение за тем, как Илья «строит забор», меня и сморило.
Просыпалась я с чувством дикой умиротворенности: попискивание и приглушенный тихий голос на фоне казались невероятно родными и уютными. Спустя несколько минут реальность все же начала пробираться в чертоги моего сознания.
— Проснулась? — как ни в чем не бывало поинтересовался Илья с другого конца дивана, в то время, как Беляш не переставал скакать на нем. — Говорил же я тебе, разбудим. — обратился он к малышу.
— Ты еще здесь? — слишком удивленным голосом пробормотала спросонок.
— Здесь. — усмехнулся. — Нам нужно было поесть и поиграть. — щенок резко сменил траекторию и, путаясь лапами в пледе, засеменил ко мне. Достигнув моего лица, довольно вжался в шею.
— Вам? — удивилась. — Не говори, что ты стал одним из тех, кто выражает свой родительский инстинкт, употребляя «мы» вместо «он». — ухмыльнулась.