Мы новый мир построим...
Шрифт:
Утешив себя этой мыслью, Андронов прислушался – в коридоре было тихо – и, прежде чем покинуть номер, с высоты седьмого этажа обозрел распростершийся внизу невзрачный город. Да, никак не тянул этот город на Рио-де-Жанейро, отсюда он был виден почти целиком, со всеми потрохами, и окружали его какие-то карьеры и голые поля, расчерченные полосками деревьев. Поля казались сиротливыми... но все же созерцать их было приятнее, чем покрытую трещинами оранжево-апельсиновую равнину с высокими мясистыми кактусами...
Андронов тряхнул головой и, бросив полотенце на кровать, двинулся к выходу. Сумку с холодильника он забирать не стал – вышел в коридор и запер дверь номера на ключ. Да, душ ему
От цепкого его взгляда не укрылась и автостоянка у стены «готеля». Там в ожидании заказчиков тосковали с полдюжины частных, опять же, такси. Конечно, самым удобным было бы по прибытии в город взять авто напрокат – но такой вид сервиса был на этих землях пока не в ходу. Хотя Андронов, появись у него такая возможность, разрешил бы прокат не то что автомобилей, но и автобусов, и самосвалов, и экскаваторов. А что – ну, если нужно человеку...
Бодрым шагом, чуть ли не вприпрыжку, совершив нисхождение с седьмого этажа, Андронов пересек пустой, по-прежнему, холл, и у него мелькнула мысль о том, что можно просто взять кофе в баре – должен же тут работать бар – и устроиться у игровых автоматов. Но он тут же отмел эту мысль. Как-то нелепо и даже подозрительно выглядел бы только что прибывший «турыст», с раннего утра, чуть ли не в вакууме, затеявший схватку с «одноруким бандитом». Это, пожалуй, все равно, что поглощать мороженое в лютую стужу, привлекая к себе всеобщее недоуменное внимание.
Зайдя на автостоянку, он наклонился к окошку традиционного «жигуля», владелец которого – сухощавый усатый потомок казаков лет этак сорока – занимался разгадыванием кроссворда.
– На неопределенное время зафрахтовать можно?
Вопрос Андронова заставил таксиста отложить газету:
– Шо значит – «на неопределенное»? Я только по городу работаю.
– Мне нужно, чтобы машина была под рукой, – начал пояснять Андронов. – Чтобы в любой момент можно было ехать. А сколько ездить – это по обстоятельствам. Ну, как бы, нанимаю вас, плачу за все время, начиная с этого момента, плюс за километраж. Годится?
– А в чем подвох? – недоверчиво прищурился водитель.
– Да ни в чем! Мне просто нужна машина. Не согласны – пойду дальше, – Андронов мотнул головой в сторону других извозчиков.
– Тогда задаток сразу, – мигом определился с решением таксист.
– Без проблем. Я сейчас вон в то кафе, а вы подъезжайте и стойте там. Выйду – и поедем. Может, через полчаса, а может и через три – мне позвонят, скажут.
Водитель недоуменно поднял брови:
– А не лучше ли тогда и тачку ловить?
– Не лучше, – отрезал Андронов.
Таксист заколебался. По лицу его было видно, что он и опасается влипнуть в какую-то сомнительную историю, и не хочет упускать верный заработок. В конце концов, рассудив, вероятно, что, в любом случае, иметь заказ гораздо лучше, чем вхолостую куковать на стоянке, он пожал плечами и не очень уверенно сказал:
– Хозяин – барин. Чудеса какие-то в решете...
– Ага, – отозвался Андронов и закончил старинную пословицу: – Дыр много, а выйти некуда.
Ободрив таксиста задатком, он зашагал в сторону кафе, почти явственно ощущая аромат «Монарха». За порталом «Туриста» он наблюдать не забывал, и был уверен, что Регбист еще не покинул гостиницу. Разве что через черный ход – но с чего бы это Регбисту пользоваться черным ходом? Регбист сейчас, поди, бреется, а то и вовсе завалился досыпать недоспанное в поезде. Что ж, теперь его, Андронова, задача – сидеть и ждать. Хоть час, хоть два... Дело, конечно, скучноватое – но любое дело может показаться привлекательным, если за него хорошо платят. Тем более, если и дела-то, как такового, нет. Процесс ожидания – это, скорее, безделье, а не дело. Безделье за чашкой кофе. Кстати, можно будет и пожевать что-нибудь. Например, вареники. С мясом и картошкой.
Вдохновленный такими идеями, Андронов прибавил шагу, дабы они как можно скорее претворились в жизнь. Нанятый экипаж обогнал его на полдороге, подрулил к средоточию кофе и вареников и остановился у газона с зеленой до сих пор травой.
Массивная, на пружине, дверь нехотя поддалась его усилиям, и Андронов, поведя носом, удовлетворенно хмыкнул. Кафе, кажется, оправдывало его надежды, потому что в нем явственно пахло едой. Может быть, и не варениками с мясом, но, безусловно, чем-то аппетитным. И кофейный дух здесь тоже присутствовал, что радовало еще больше. А вот без застоявшейся табачной составляющей можно было бы и обойтись. Ночные посетители, если они и гуляли тут в часы владычества звезд и луны, уже разошлись восвояси, а из утренних Андронов был, наверное, первым. Или вторым, потому что в уголке сидела одинокая девица-красавица с бокалом в руке и, чуть покачиваясь вперед и назад, как тонкая рябина, смотрела водруженный на стойку телевизор. Хотя, возможно, она была из ночных, дотянувших до утра.
В нише, слева от двери, висело большое зеркало. Андронов приостановился, взглянул на себя и машинально провел пальцами по подбородку, на котором, так же как и на щеках, уже обозначилась суточная щетина – брился-то он в последний раз еще в Москве, перед тем, как отправиться на вокзал. Правда, щетина не делала его похожим ни на бомжа, ни на террориста, ни на рыночного торговца. В зеркале отражался статный темноволосый мужчина тридцати семи с половиной лет (это уж Андронов знал точно), облаченный в черную куртку и черные джинсы. Лицо у мужчины было загорелое, чем-то похожее на маску, скрывающую истинные чувства, сизо-карие глаза тоже ничего определенного не выражали. На виске мужчины белел косой шрам.
«Нет в тебе былого энтузиазма, Иваныч, – сказал себе Андронов. – Нет былого огня».
И вошел в зал.
...С варениками ничего не получилось, не настал еще час вареников – пришлось довольствоваться яичницей и парой сосисок. Зато кофе имелся, а значит все было не так уж плохо. Андронов смаковал горячий напиток, непрерывно держа в поле зрения двери гостиницы – он устроился напротив окна, – и неспешно размышлял о том, что характер работы стал теперь совсем другим, не в пример напряженке прошлых лет. А ведь и кулаками раньше работать приходилось, и ножичкам противостоять, и огнестрельному оружию разных марок и калибра. И стрелять, как когда-то... И уходили бесшабашность и лихость, сменяясь расчетом, трезвостью, осторожностью... Сердце закрылось на замок, душа смирилась с новыми реалиями – и нужно было закрепляться в своей нише, приспосабливаться, переделывать себя, с наибольшими удобствами обустраивая свое место под солнцем. Мир шел совсем не туда и не так, как виделось когда-то ему, Андронову, и многим-многим другим – и приходилось шагать вместе с миром в другую сторону. А что еще оставалось делать?..