Мы оба очень разные

Кукаркин Евгений

– Не шевелись. Я убью тебя. Наш контракт окончился. Баер получил все что хотел, я должна получить свободу. Но чтобы ты больше не портил мне жизнь и не встречался на пути, я тебя пристрелю.

– Маша, ты что белены объелась.

– Заткнись, давно я ждала этого момента. Все мои унижения, все кончилось...

– Разве мы не любили друг друга, не жили вместе почти девять месяцев.

– Я тебя ненавидела, терпела...

– Хорошо. У нас оговорено, что мы можем развестись после сделки. Давай разведемся.

– Чтобы я тебя простила? Никогда.

– Маша, не дури,

ты не дойдешь одна.

– Не двигайся, сам сказал по солнышку..., как-нибудь доберусь.

Похоже у нее крыша поехала. Я протягиваю руку и пытаюсь подняться.

– Не делай глупости. Отдай ружье.

Но тут грохнул выстрел, смачно чмокнула кора сосны, у которой сидел. Я даже откинулся на локти назад. Маша бледная, сжав зубы, смотрит на меня.

– Я сказала, пристрелю и так сделаю, - ствол ружья даже не дрожит, упорно смотрит в грудь.
– На последок, я скажу почему не могу сохранить тебе жизнь. По контракту, если у меня родится сын или дочь, то отцовство будет признано за тобой и дети будут твои. Теперь они будут мои. Я беременна. Прощай.

И тут выскочил из ствола ярко белый огонь. Что то толкнуло меня в грудь и все потемнело в глазах...

Я открыл глаза и увидел черный потолок избы. Бабка, закутавшись в платок, сидела рядом.

– Где я?

– Очнулся, соколик. Неделю уже в беспамятстве...

– Что со мной?

– Да нашли тебя мужики в тайге. Выстрелы услыхали и пошли на них. Тебя нашли, с раной в груди, сюда принесли... Сильный ты оказался..., вытянул ведь...

– А женщина? Была женщина?

– Была здесь в деревне какая то... Говорят красивая такая, из лесу пришла, кажись раньше, чем тебя принесли, только я ее не видела. Она у бабы Агафьи переночевала, а утром на телеге в райцентр уехала.

– А камни... Мой мешок где?

– Не было никакого мешка. Там неделю назад в лесу такой тарарам был. Хозяин всех мужиков в лес погнал, это тебя и спасло.

– А что было в лесу?

– Еще то... Банда изумруды копала, вот милицию, солдат, наших мужиков и направили их усмирять. Что было... ужасть... На попей отвару то, сама готовила. Скольких больных выправила, тебя ведь тоже...

Я пью горький, горячий отвар и... засыпаю.

Быстро иду на поправку. Скоро смог подниматься и иногда выхожу на солнышко погреться. Сажусь на большое бревно и обычно рядом всегда присаживаются мужики или любопытные бабы. Вот и сегодня ко мне подсел дед Михась с ружьем в руках.

– Оклемался, Инженер?

– Откуда ты меня знаешь?

– Так ведь прошлом году, фото твое в райцентре видел. Ловили мы тебя тогда, всем миром...

– Дед, а что там... в лесу произошло, в тот день когда меня нашли?

– Да, новый прииск отбивали от бандитов. Поубивали их сколько..., ужасть. И наши тоже есть...

– Бандитов то было всего трое, я сам их в тот день видел.

– Ошибся, милок. Да их с десяток было. Вот это..., как его, стрекоза металлическая прилетела, села там на бревенчатый помост и вышла им подмога.

– Вертолет значит прилетел.

– Да, да, он и есть. Сел там, изумрудами его набили, а когда стал подниматься в воздух, бревна под ним провалились, он и... упал на бок. Там до сих пор лежит. Директор прииска приказал его от изумрудов очистить и все камни в Поляны отвезти.

– А там где я лежал, ничего рядом не было?

– Нет, видно выстрелили и ограбили тебя, сынок. Ничего, Инженер, ты еще прособираешь камней. Говорят, здесь каждую впадину знаешь, каждый камень. Признайся новый прииск, ведь твоя находка?

– Моя.

– Ну вот видишь. Иду сейчас туда, сменять охрану. Хорошие там камни, редкой красоты, таких и в мире наверно нет. Только ведь, по моим приметам, недолог его век. Года на три прииск потянет... и все. Камешки тю-тю.

– Не на три, а на четыре. Там только три жилы, верх самый богатый, ниже поменьше, но кристаллы могут быть покрупнее.

– Ну вот, ты все знаешь...

Когда немного окреп, решил сходить туда, к ключу, где Маша подстрелила меня.

Вот и дерево возле которого я сидел. Недалеко в траве две гильзы. Я подошел к яме с ключевой водой, кто-то забросал ее кусками дерна и камнями, но тут заметил из шевелящегося бугорка песка торчащий кусок брезентового ремня. Сразу заметался среди деревьев, нашел длинный сук и вернулся к яме. Мне удалось подцепить ремень и я потянул на себя неровную палку. Вздыбилось дно и выползло ружье "Манлихер", Машин подарок. В обвале дна показался бок рюкзака. Вот где мои кристаллы. Неужели она все стащила в эту яму. Я понял, что мне из-за раны еще не донести эту тяжесть до деревни. Пришлось обломать бока ямы и забросать рюкзак землей и камнями.

Дед Михась согласился помочь мне с рюкзаком, я ему обещал подарить за это выловленное ружье. Он снарядил телегу и мы по утречку покатили по старой дороге в лес. Когда выдернули из ручья рюкзак, дед уважительно закивал головой.

– Не уж-то камешки?

– Они. Это меня из-за них подстрелили.

– Почему же они в воде оказались?

– Носом чувствовал опасность. Свалил рюкзак в воду и, как видишь, не зря, - вру я.

Не рассказывать же ему всю правду.

– Зачем же тогда ружье туда сбросил? Мог бы и позащищаться.

– Я не думал, что то кто то будет стрелять в мужика без груза и ружья. Однако ошибся.

– Хороша ошибочка, чуть на тот свет не загремел. Бери за ремни здесь, вместе мешок до телеги потащим.

Я еще прожил в деревне 15 дней и отправился на попутной машине в райцентр.

Тимофей смотрел на меня, как на приведение.

– Инженер, это ты?

– Я.

– Тебя разве не того...?

– Пытались, но как видишь, жив.

– Дай я тебя пощупаю, может мне привиделось.

– Щупай, щупай.

Он щупает не меня, а рюкзак.

– Теперь я вижу, это ты. Опять ограбил Баера?

– Опять.

– Чего-то он не шумел по поводу тебя в этом году.

– Я в его конторе теперь работаю...

– И грабишь под шумок своего хозяина.

– Приходится.

– Опять небось надо груз в Архангельск перевезти?

– У меня сейчас нет денег. Вернее есть, но только на дорогу. Там в лесу меня пытались ограбить, подстрелили даже, поэтому часть денег унесли, остались только те, что спрятал в тайнике одежды.