Мы – плотники незримого собора (сборник)

Брэдбери Рэй Дуглас

Пьетро подсказал:

– Дионетти. Пьетро Дионетти. У меня восемь детей и жена. Я хочу повышения по службе.

Карие глаза Макома расширились, а губы скривились в полуулыбке.

– Что же такого вы совершили, мистер Дионетти, чтобы заслужить повышение?

– Я работаю руками. Я работаю сердцем. Может, моя голова бастует, но тело трудится, мистер Маком.

– Разумеется, разумеется, вы работаете, Дионетти, – важно кивнул Маком, моргая. – Как, впрочем, и все остальные, вам подобные. Работа и опять работа. Вот ваш удел.

Нам всем приходится трудиться.

Пьетро вынул свой козырь:

– Но я не такой, как все, мистер Маком. Я – другой. Я вижу звезды.

На лице у Макома возникло удивление. А этот человек не так прост, как кажется.

– Что вы хотите этим сказать, Дионетти? – вежливо поинтересовался он. – Вы видите звезды?

Дионетти взглянул на потолок так, как будто на нем вращались и плавали все планеты мирового пространства.

– По ночам я смотрю на небо, как и все. Но не все видят то, что видит Дионетти. Это не просто звезды и луна, мистер Маком. Это куда больше, чем смотреть и видеть то, на что смотришь. Тут надо прочувствовать, мистер Маком, проникнуться. Вот чем я обладаю – чувством.

Маком откинулся на спинку кресла.

– Но это еще не основание для повышения по службе, не так ли, Дионетти? – участливо спросил он.

Пьетро изумился.

– Не основание, мистер Маком? Конечно, это и есть основание. Разве я не отличаюсь от остальных? Разве крепкое тело не отличается от других тел, если оно еще способно на большее, чем просто тело, если оно пытается думать и чувствовать больше, чем остальные? Разве не пора такому телу переместиться?

– Куда переместиться?

– Куда? – переспросил Дионетти.

Заминка. Затем вымазанная моторным маслом рука взлетает ракетой:

– Переместиться? Вверх. Ввысь!

Маком понимающе засмеялся. Встал и протянул руку.

– Мистер Дионетти…

– Да, сэр?

– Вы пойдете на повышение.

– Правда, мистер Маком?

– Определенно, мистер Дионетти. Вашу руку.

Пьетро был польщен тем, что мистер Маком уважает его настолько, что пожимает его замасленную руку, и вышел с сияющей улыбкой и большими надеждами.

* * *

Дионетти еще раз откусил от своего сэндвича с салями и запил глотком красного вина. Причмокнул губами и погладил себя по животу.

– Ah, Jesu-Guiseppe e’ Maria, – выдохнул он. – Как хорошо. Моя жена делает лучшие сэндвичи с салями после Муссолини.

– Как ты можешь есть, Пьетро? Как ты можешь есть, когда через тридцать минут, всего через тридцать минут тебе нужно уходить. Когда через тридцать минут тебя поглотит ракета и унесет на Марс?

– Нуччи, mia proveino, ты переживаешь больше, чем я.

– Что ты будешь делать на корабле? – полюбопытствовал Антонио.

– Что

ты будешь делать на Марсе? – подхватил Филиппе.

– Сколько времени ты будешь отсутствовать? – не отставал от остальных Нуччи.

Пьетро покончил с сэндвичем и встал, чтобы вытереть руки о штаны. И тут только до него дошло, что на нем не засаленные джинсы, а перламутровые рейтузы и хорошо сидящий костюм с треугольным вырезом. Поэтому он вытер руки о штаны Нуччи, а Нуччи весь прямо засиял от такого знака внимания.

– Я не знаю, сколько времени меня не будет, – сказал Пьетро. – Шесть месяцев. Год. Два. Но когда я вернусь…

Нуччи сказал:

– Пьетро, fron tillio, тебе не страшно?

Пьетро зашагал по стартовой площадке, и шестеро остальных итальянцев последовали за ним, покачивая головами.

– Страшно? – спросил он. – Нет. Меня мутит, si. И мысли путаются, si. Но я не боюсь.

– Что за работа у тебя будет на борту? – не без подвоха спросил Антонио.

– Работа? Что я буду делать? Антонио, разве мало того, что я лечу. Важно не то, что я делаю сейчас, а то, что я буду делать потом. Подожди, увидишь.

– Ты станешь большим человеком, Пьетро? – спросил Нуччи.

– Да, Нуччи, большим человеком.

– Как мы узнаем, что ты стал большим человеком, как ты говоришь?

– Как?

Пьетро остановился у ангара. Вдалеке он увидел стройную женщину с восемью детьми, выстроенными по росту. Они приближались, и у них в глазах стояли слезы – его жена и bambini.

– Посмотрите на небо. И увидите, какой я большой. Однажды часть неба будет принадлежать мне. Дайте срок, вот увидите. Часть неба будет принадлежать Дионетти, и корабли будут облетать это место стороной. Вот как вы узнаете, что я – большой человек.

Все засмеялись.

Слезы, как ртуть, текли по щекам Марии. Рыдая, она прижалась к Пьетро. Он поцеловал ее, потом нежно, но настойчиво отвел ее умоляющие руки и погладил по головке каждую bambina и каждого bambino.

– Ты не вернешься, Пьетро, – запричитала она.

– Ты снова увидишь меня, – сказал он, серьезно кивая.

– Конечно, конечно, – стали вторить остальные. – Пьетро будет жить вечно. Он у нас твердый, как астероидный кремень.

– Завыла сирена, – сказал Пьетро. – Мне пора. Работа ждет. Позаботься о bambini, Мария.

– Si.

– Ну, я пошел.

Он быстро повернулся и зашагал к кораблю. И скрылся в нем.

– Ах, не знаю, не знаю, – пробормотал Нуччи, наблюдая за приготовлениями. – Рядом с этим кораблем и космосом… гм… Пьетро, ты такой ужасно маленький человек… ужасно маленький…