Мы побелили солнце
Шрифт:
– И, – сглатываю, – пирсинг? Пирсинг вы по этой причине не носите?
– Нет, – он смеется и по инерции касается губы, а я облегченно вздыхаю. – У меня прокол в последнее время болеть стал сильно. От колец сразу гноится и опухает. Странно, раньше такой фигни вообще не было.
– Стареете, – подпираю голову, рассматривая его лицо в лиловом сиянии. – У вас только один прокол?
– Еще есть, но с ним никаких проблем.
– В ухе?
Он смотрит на меня. В упор смотрит, и смотрит с призрачной усмешкой. Я даже ежусь
Поперхнувшись, я заглатываю от неожиданности воздух. Жар волной приливает к щекам, а руки сами тянутся к капюшону и набрасывают его на голову. Сконфуженно протягиваю:
– Та-а-ам?
– Ну да. Показать?
– Не надо! – с перепугу я отскакиваю от него на соседний стул.
А Игорь прыскает, и тогда я понимаю, что это было шуткой.
– А зачем? – выдавливаю. Щеки горят еще сильнее. – Не видно же…
– Захотел и сделал. Кому должно быть видно? Мне видно – и это главное.
– И больно было?
– Да, кстати, почти нет. Меня пацаны все, помню, пугали. Но, знаешь… ничего! Может, болевой порог у меня такой?
– И удобно?
– Привыкнуть можно, – он подпирает голову рукой и начинает меня рассматривать, как парой минут назад я рассматривал его.
– А наколки вы себе сделать не рискнули?
– Рискнул бы, но у меня аллергия на них. Пытался как-то по молодости и чуть не сдох.
Сердце начинает биться ровнее, и щеки горят уже не так, но все равно поднимать глаз на Игоря не решаюсь. Чувствую – встречусь с ним взглядом и покраснею еще сильнее. А еще раздражает, что он на меня смотрит! В упор смотрит! Хватит меня взглядом прожигать, я же не картина!
Неосознанно выпрямляюсь, поправляю кофту и приглаживаю волосы. Может, у меня трусы из-под джинсов выглядывают или ширинка расстегнута? Чего он на меня так смотрит-то?
– Дань, – тихо начинает он, наклонившись ко мне.
Я застываю и навостряю слух, опасаясь пропустить хоть одно слово.
Но закончить Игорю не дает звонок в дверь. Странно, но я этому звонку не рад. И сожалею, что Игорь, так и не завершив фразы, встает и идет к двери.
Слышу, как он лязгает ключом. Слышу, как цокают каблуки и шуршит пальто. И слышу вздох Игоря:
– Ты-ы?!
Мне даже не нужно вставать, выходить из кухни и смотреть на гостью, чтобы понять: это пришла не мать.
Подсолнух и Буйность
Сегодня суббота, а я просыпаюсь в семь утра под крики тети Лоры, что цветы вянут, потому что мать поливает их химией из крана.
И ладно бы мать вспомнила, что вообще-то в доме есть еще люди, которые спят! Ладно бы сказала: "Тише, Ларис, Даня спит, он за неделю учебы умаялся". Так она об этом даже и не думает! А мне что делать? Идти спать на балкон? Или вскакивать в семь утра, потому что тетушке приспичило поорать ни
Рывком откидываю одеяло, встаю с постели, нацепляю очки и шлепаю в одних трусах из комнаты.
– Теть Лор, а ничего, что я сплю вообще-то? – процеживаю, приоткрыв дверь.
Отвожу от нее взгляд, ибо сразу вижу ядовитое пятно подсолнуха, расплывшееся на тетином халате. И почему-то пахнет от нее средством для мытья посуды, хотя за то время, пока Лора у нас гостит, посуду она не мыла еще ни разу.
– Дань, доброе утро? – протягивает она с привычной манерой, будто у нее заложен нос. Причем протягивает с недвусмысленным намеком, что первым пожелать доброго утра должен был я.
– Ага. Здрассте. Потише быть не можете?
– Данечка, – гундосит Лора. Боковым зрением вижу, что она поправляет белый парик. – Скажи мне, солнышко, ты в школе перед девочками тоже ходишь в нижнем белье?
– Так вы уже давно не девочка.
– Вот именно. Я – дама, а перед двумя дамами в доме мог бы хоть немного воздержаться от стриптиза. Роза, он случайно не сын Игоря?
Мать растерянно выглядывает из кухни под бурление чайника. Ее лицо выглядело бы обескураженным, если б не в угрожающей позе выставленный венчик для взбивки яиц.
– Не придумывай. Игорь старше него всего на… тебе же восемнадцать, Дань?
– Это был сарказм, – хмыкает теть Лора. – Потому что другого объяснения я их врожденной беспардонности не нахожу. Что один в неглиже щеголяет перед женщиной, что другой мне в лицо "тыкает", когда я еще даже войти не успела. Нет, ты представляешь, я в гости приезжаю, а он "ты-ы-ы?!". Мы с ним за одной партой сидели или в один горшок ходили?!
– Игорь же тебя знает, Лор… Он, наверное, просто от неожиданности…
– Да что ты говоришь, от неожиданности! От неожиданности он уже две недели втаптывает меня в грязь своим невиданным красноречием! Данила, а ты вставай, а то мы ничего сегодня с тобой не успеем.
– А что мы должны успеть? – я шарахаюсь от нее в комнату.
– Сегодня выходной, и мы займемся твоим здоровьем. А то совсем уже зачах цветочек, а мог бы быть красивым тюльпаном! – тетя подходит к зеркалу и поправляет парик.
Слава богу, она уже не прикапывается к моим очкам – Игорь сказал ей, что ношу я их из-за болезни глаз.
– Сейчас "Жить здорово" начнется! – торопит меня Лора, теребя волосы и пряча свои родные пряди под кукольный блестящий парик. – Мать яичницу с сыром пожарила. Наливай молоко, клади себе яиц и приходи в зал, тебе полезно знать советы о здоровье.
– Да не. Я… потом. Только, теть Лор, вы не могли бы снять халат?
Она давится слюной, а я только спустя пару секунд понимаю, какую глупость сморозил и как это прозвучало для теть Лоры.
– В смысле, переодеть его, – спешу оправдаться, сгорая от стыда. – Он некрасивый. Провинциальный такой, вам не идет вообще.