Мы созданы из моментов
Шрифт:
— Хорошо сказано.
Она приподнимается для поцелуя, и ее живот непроизвольно прижимается к моему члену. Я стону и, как бы больно мне ни было, заставляю себя разорвать контакт и отойти.
— На этой ноте мне пора идти.
Она прижимает пальцы к губам, пока я отступаю к двери.
— Мне было весело сегодня вечером.
— Мне тоже, детка. — Я жестом показываю на свою промежность. — Очевидно.
Она смеется.
— Извини за это.
— Не стоит. — Я делаю паузу возле своих кроссовок. — Ты будешь трогать себя, когда меня не
Ее глаза расширяются, а щеки краснеют, но она кивает.
— Наверное.
— Хорошо. Вот о чем я буду думать, когда буду делать то же самое.
Она опускает подбородок и смеется, пока я обуваюсь и открываю дверь.
— Эй, парень из братства?
— Да?
— У тебя рубашка наизнанку.
Глава 23
ХЕЙДЕН
— Джетт Александр, не смей заходить в воду без своих нарукавников!
Он оглядывается с того места, где играл с мальчиками двоюродного брата Джесси, его хмурый взгляд настолько серьезен, что мне приходится прикрыть рот, чтобы не рассмеяться.
— Боже, мам, не смущай.
Джесси, подмигнув, опускается на одеяло рядом со мной.
— У бедного ребенка будет комплекс.
— Комплекс лучше, чем грудь, полная озерной воды.
— Нам придется поработать с ним этим летом. В прошлом году он довольно хорошо плавал и бил ногами, но я не думаю, что он провел в воде достаточно времени, чтобы чувствовать себя комфортно, делая больше.
— Я все еще не умею плавать, так что, боюсь, это задание ляжет на тебя, папа.
Джесси бросает на меня косой взгляд, и, хотя он в темных очках, я знаю, что его глаза полны озорства, и точно знаю почему.
— Ты отлично справлялась каждый раз, когда мы заходили в озеро.
— Потому что я никогда не отпускала тебя.
Он ухмыляется.
— Верно. Ты не можешь трахаться в озере, не держась.
— Тише! — Я шлепаю его по руке, и он смеется. — Здесь везде люди.
— Когда мы в первый раз делали это в воде, вокруг тоже были люди, но ты не возражала.
— Было темно.
— Да, но ты была громкой.
— О, Боже. — Я прижимаю руку к лицу, как щит между нами, быстро оглядываясь вокруг, чтобы убедиться, что никто не услышал.
— Ты обгорела на солнце, детка, или просто покраснела?
— Я собираюсь убить тебя.
— Нет, не убьешь. — Он убирает мою руку, наклоняется и шепчет. — Потому что тогда мы не сможем закончить то, что начали в пятницу вечером.
Мурашки пробегают по моей голой коже, и я благодарна, что на мне пуловер поверх купальника, не позволяющий ему увидеть, как напряглись мои соски.
— Ты прав, — шепчу я в ответ. — Я убью тебя после.
Джесси откидывает голову назад, и из его груди вырывается смех.
— Знаешь что, детка? Это будет того стоить.
— Папочка, поплаваешь со мной? — Джетт подбегает к нему, его босые ноги все в песке, а маленький нос розовый.
— Я думал, ты никогда не попросишь, малыш.
Пока
— Тебе нужно еще немного намазать нос, сладкий горошек. — Он стонет и тащится ко мне, сразу же после того, как убеждается в том, что его приятели не смотрят. — Мама тоже заставила их намазаться солнцезащитным кремом. И смотри, у них такие же нарукавники, как и у тебя.
Его светлые глаза расширяются, когда он смотрит назад, где Бекка помогает Максу и Джоуи натянуть их.
Джесси опускается на корточки рядом с Джеттом, пока я мажу кремом его нос, и мое внимание привлекает вспышка твердого пресса. Его бицепсы, когда он опирается предплечьями на колени, тоже довольно впечатляющие, но именно татуировка над его сердцем заставила меня открыть рот.
В пятницу вечером было слишком темно, чтобы разглядеть ее как следует, но при свете дня, как сейчас…
— Джесси, это прекрасно.
Он хмурится, затем прослеживает мой взгляд на его грудь.
— Ты не… О. Да, ты еще не видела, да?
— Это мои детские ножки, — говорит Джетт. — Видишь?
Он тычет пальцем в темные чернила, которые, честно говоря, я бы не узнала, что это ноги, если бы не присмотрелась.
Рисунок в форме сердца, абстрактный и несколько сумбурный, почти как черно-серая акварель, а линии крошечных ступней Джетта похожи на треснувшее стекло. Она нежная, но в то же время мужественная.
Это также самая сексуальная татуировка, которую я когда-либо видела.
— Тебе нравится? — спрашивает он низким тоном.
— Нравится. Я… — Хочу провести языком по каждому сантиметру. — Хорошо сделано.
Знакомая ухмылка приподнимает один уголок его губ, глаза все еще закрыты этими проклятыми очками.
— Я позволю тебе взглянуть поближе на нее, позже.
— Я рассчитываю на это.
Усмехаясь, он хватает Джетта за руку, и они уходят к воде.
Пока они играют, я вспоминаю все то время, которое мы с Джесси провели здесь за две недели совместной жизни. Я приезжала в хижину каждое лето, начиная с двенадцати лет, но именно наше время здесь я вспоминаю в самых ярких красках по очевидным причинам.
Но не только озеро сияет для меня. Это весь город. Это Джесси и его семья, улыбающиеся лица в кофейне, продуктовом магазине и в каждом другом маленьком магазинчике, в котором я когда-либо бывала. Это спокойствие, тишина и легкость всего этого. Как ленивая воскресная поездка по проселочной дороге с опущенными окнами.
Грин-Бэй, не такой уж большой город, но по сравнению с этим он — Дайтона 500 (примеч. автогонка, длиною 500 миль). Крысиные бега, которые, как я думала, мне нужны, потому что приравнивала их хаос к продуктивности и успеху. И с этими вещами думала, что смогу построить жизнь, которая обеспечила бы моим детям защиту от душевных терзаний, связанных с выселением из дома и началом с чистого листа.