Мы — сталкеры. В прицеле неведомого. Авторский сборник
Шрифт:
– Ну, слышали. Из-за него весь сыр-бор. Черных как упырь в зад укусил.
– Так вот, я пришел сказать, что Большой мир открыт и оцеплен регулярными войсками, люди оттуда договорились с черными. Скоро черные начнут диктовать свои правила, а недовольных уничтожать. О стирателе слышали? То-то. Что делать, вам решать.
– Так чего они хотят? – спросила девушка с дочкой.
– Влезть в ваш разум и внедрить программу, чтоб вы не могли ослушиваться приказов. Я иду в столицу. Об этом должны знать все. Выбор невелик: смерть частичная или абсолютная.
Бородатый
– Так ты и есть избранный?
– Нас двое. Мой напарник прорвал оцепление и сейчас в Большом мире. Мы должны продержаться, пока он… Он должен кое-что передать, и мы разрушим стиратель. Но пока нам надо выстоять. Это все. Мне пора в вашу столицу. Если кто знает, как туда попасть быстрее и безопасней, проводите меня. У нас с «Ветром» – мир.
– А-а! Так это ваши захватили завод! Вот молодцы! Такой гнойник был!
– Я тебя провожу, – вызвалась хрупкая девушка, отвела дочь к губастой брюнетке. – Присмотри за ней, Джу, – и продолжила, глядя на Маузера: – У меня редкий талант, со мной Зона разговаривает.
«Интересно, сколько она заплатила за то, чтоб приобрести это умение?» – подумал Маузер, но промолчал. Бородач схватил за руку, попросил объяснить, что происходит, почему всем стали сниться странные сны, появились ложные воспоминания, будто они – другие люди. Маузер пожал плечами и зашагал за девушкой. Кроме воды, он попросил у местных расческу, кожаный ремень, чтобы стянуть волосы, и шляпу.
Человек с лопатой отдал ему сомбреро.
Минут пять шли молча. Наконец девушка представилась:
– Меня Юлей зовут. Вот все жалуются на сны, а мне они нравятся. Спокойные. Там я чуть постарше и живу в высоком доме, похожем на муравейник, а вокруг – машины. И муж у меня есть. И дочка. А потом я заболела и все – урывками. Ты ведь все знаешь, просто не хочешь отвечать… Осторожно, впереди – микроволновка. Мне кажется, что сны были правдой там, в Большом мире. И дочка у меня совсем взрослая… Холм лучше обойти, там начнется цепочка аномалий, и мы потеряем время… Ее зовут Аня, ей должно быть восемнадцать. Добровольно я не ушла бы сюда. Что меня заставило? Это последний вопрос, – она взяла Маузера за руку и посмотрела с такой мольбой, что он не выдержал.
– Ты умерла, Юля. Там ты мертва, твое тело в земле. Все обитатели Зоны мертвы, и я тоже.
Девушка дернула головой, откидывая с лица прядь волос, покачнулась, но устояла на ногах.
– Спасибо. Да… остальное неважно. Но мне хотелось бы на нее посмотреть. На дочку.
– Не пустят, – вздохнул Маузер. – Они нас боятся. Даже если у нас все получится, вы останетесь здесь еще очень долго. У меня у самого там жена. Придется подождать.
Юля судорожно вздохнула и продолжила:
– Помню, тут все было иначе, людей так вообще единицы… А как нас сюда переселили? Значит, у человека есть душа?
– Скорее, мы научились увековечивать души.
Снова вернулись детские воспоминания о демонах пустыни. Эти земли будто отдали им на откуп. Ни травинки зеленой, ни куста. Горизонта не видно за холмами. Странная иллюзия. В реальных условиях пустошь занимала бы километров семьдесят, здесь, похоже, работал оптический эффект, она не больше десяти километров.
Вскоре начались заброшенные сады, оплетенные хищной лозой. Их обошли по широкой дуге и очутились на асфальтовой дороге возле выцветшего билборда, где красногубая девушка в одежде семидесятых рекламировала майонез. Юля махнула вперед:
– Нам туда, все время прямо. Идем.
Нагретая солнцем дорога дышала жаром. Лето в этом году затянулось. Или тут, в Зоне, погода, как в Крыму: зима без снега, полторы недели морозов и серая морось? Только он собрался уточнить, как услышал уже знакомый механический гул, схватил Юлю за руку и поволок в бурьян на поле, приговаривая:
– Наше счастье, что сейчас такое пекло – инфракрасные датчики не срабатывают.
– Что происходит? – удивилась она, укладываясь рядом с Маузером.
– Техника черных. Не двигайся.
Рокот сначала приближался, а потом начал стихать – машина прошла стороной. Маузер поднялся, обобрал репьи со штанов и сказал:
– Надо поторопиться. У нас на все про все – сутки или даже меньше. Люди должны знать, что происходит.
– Тогда побежали. – Юля рванула по дороге, Маузер – за ней. Перепрыгнул через раскрошенный гусеницами асфальт, споткнулся об обветренные кости.
С дороги сворачивали дважды: первый раз обходили аномалию, второй – пережидали, пока пройдет отряд. Кто это – свои или враги, решили не выяснять и просидели в крапиве.
Столица ветровцев напоминала картинку из комикса «жизнь после конца света». Защитную стену мастерили из всего, что попалось под руку: из ржавых листов металла, камней, кузовов военных автомобилей, спаянных решеток, арматуры, мотков колючей проволоки, гигантских бревен и досок, бетонных блоков. Над похожей на помойку крепостной стеной угадывались две дозорные вышки, сделанные из кузовов КрАЗов.
Сооружение свистело, трещало, жужжало сотнями ветряков разных форм и размеров. Тут были и механизмы, похожие на маленькие вентиляторы, и обычные ветряки, и с горизонтальными лопастями.
На расстоянии видимости Юля вскинула руку и крикнула:
– Народ, салют! Это Ласка.
«А ведь и правда похожа на ласку или горностая», – подумал Маузер, поднимая руки.
– Сестра! – прохрипели в ответ с дозорной вышки. – Ну, заходи.
Юля резко взяла вправо, говоря:
– Тут аномалия на аномалии, и после выбросов они не исчезают. Пройти можно только в одном месте.
Маузер шел за ней шаг в шаг.
Заскрежетал кусок металла, отодвигающийся в сторону. Маузер отметил, что он толстый, сантиметров пять, и движется по монорельсу. Наверное, сняли ворота какого-то бункера. Сталкеры с автоматами сразу же взяли Маузера под прицел, он поднял руки и распорядился: