Мы так живём. Книга 3. Предназначение
Шрифт:
Игорь слушал эти размышления с удивлением: неужели он когда-то мог так думать?
Но путешествие продолжалось.
***
Комната, в которой оказался Игорь, была ему неизвестна. Сразу было понятно, что квартира очень небогатая, даже бедная. Игорь, конечно, не мог ориентироваться в здешних уровнях жизни, но квартире Георгия в воинской части, эта квартира явно проигрывала.
Георгий проснулся и сидел на широкой кровати, спустив ноги на пол. Ему опять приснилась эта женщина. Они сидели за столиком в кафе и держались за руки. Она смотрела на него нежно и
Было утро, но не раннее. Георгий посмотрел на часы, стоящие на тумбочке – одиннадцать часов. За окном стоял осенний день. Солнце пробивалось сквозь жёлтую листву клёна, растущего возле дома. Георгий осматривал комнату, как будто видел её впервые. Потом он посмотрел на женщину, которая спала, укутавшись в одеяло. «Кто это?» – услышал Игорь у себя в голове мысли Георгия, – «Как я здесь оказался? Надо уходить, пока она не проснулась… Может, оставить ей денег? Живёт она не очень».
– Ты уйдёшь? – спросила женщина, она уже проснулась и грустно смотрела на Георгия.
– Да.
– Подожди, позавтракаем, – женщина встала, накинула халатик, вставила ноги в большущие тапки и покачиваясь пошла в ванную, шаркая тапками.
Георгий встал и начал одеваться. «А-а,» – услышал Игорь мысли Георгия – «я встретил её в баре. Потом мы были в других барах и в ресторане. Я отвёз её на такси домой, и она пригласила меня на чай. Классический вариант. Надо всё же предложить ей деньги».
– Иди умойся, и приходи на кухню.
– Я не буду есть. Спасибо. Я пойду.
Георгий прошёл в прихожую и снял с вешалки куртку:
– Давай, я тебе оставлю денег? У меня есть…
Она покачала головой:
– Там в баре у тебя были очень грустные глаза, даже не грустные, а… не живые… Я тебя пожалела… Иди… Может когда и свидимся…
– Это вряд ли… Я уезжаю… – Георгий смотрел на женщину, но как будто сквозь неё.
– Удачи…
Георгий очнулся, кивнул и вышел за дверь.
Выйдя из подъезда, он побрёл по аллее, усыпанной осенними листьями. В дальнем конце аллеи дворник собирал листья заплечным пылесосом-мусоросборщиком.
Прошло полгода с даты его официального развода. Он ушёл из армии на пенсию – по ранению, и всё это время жил безразличной и бесцельной жизнью. Было много связей, подобных вчерашней, но сегодня утром он посмотрел в глаза этой женщине и ему стало не по себе. Её взгляд говорил: «Ну вот, и этот уходит, когда же я смогу найти того, кому буду нужна?». Георгий никогда не задумывался о тех женщинах, с которыми проводил время. Он выбирал более-менее привлекательных, и этого было достаточно. А сейчас он вспоминал их и думал, что ведь каждая из них, выходя из дома, наносит косметику, красит губы, составляет наряд – она осознанно или нет, хочет понравиться, хочет, чтобы её заметил тот единственный, которого она так и не встретила, но, может быть, встретит сегодня… А встречает его, Георгия…
***
Игорь очутился на весенней городской улице. Он понимал, что Георгий ещё никуда не уехал. Сейчас он шёл по центральной улице, когда услышал: «Командир!». Георгий оглянулся. Его догоняла Маша.
– Привет Машунь! Ты не на службе? Сегодня же понедельник.
– Здравствуй! Мы работали в выходные, а сегодня у меня отгул.
– Рад, что встретил тебя! Давай зайдём куда-нибудь, выпьем кофе?
– Давай. Вон кофейня.
Взяли кофе, пирожные и сели за столик у окна.
– Как ты, командир? Чем занимаешься?
– Ничем. Отдыхаю. Пенсия приличная, боевые и по ранению ещё даже не начал тратить. Но наконец определился. Через неделю уезжаю в Нью-Йорк.
– Навсегда?
– Пока не знаю, но пока поживу там.
– А почему именно Нью-Йорк?
– Закрыл глаза и ткнул карандашом в карту. Попал в Нью-Йорк. Ну и купил билет – благо визы уже три года как отменили. Язык я знаю – в спецназе нас обучили и английскому, и немецкому, и испанскому.
– Ну что же. Удачи тебе на новом месте. Напиши, когда устроишься.
– Хорошо. Будем на связи. А у вас в части как дела?
– Да, всё по-прежнему. В Африке под конец было уже поспокойней. Больше не посылали группы, а только бомбили подозрительные объекты. Спецназ пускали на зачистку после обстрелов и бомбёжек. Правде ещё двух твоих ребят потеряли.
– Кого?
– Пашку и Серёжу Цуканова.
– Не знал… Эх, ребята… У Цуканова была жена…
– Да… А ты у наших на кладбище был?
– Нет… Несколько раз собирался, но не смог себя заставить… Очень горько…
– Хочешь, сегодня вместе съездим?
– Хочу, – после паузы ответил Георгий.
– Только сначала заедем ко мне, я переоденусь, а то мини-юбка для таких дел не подходит.
Игорь оказался в уютной квартире Маши.
Георгий стоял перед шкафом и смотрел на две фотографии в рамках на книжной полке. Алексей и Надя. Алексей серьёзный, а Надя улыбается.
***
Уже четыре года Георгий работал таксистом в Нью-Йорке. Друзей здесь он не завёл, жил один, иногда ходил в бары. Иногда встречался с какими-то женщинами, но эти связи были несерьёзными. Он не хотел связывать себя. Женщины уходили обиженные, иногда напоследок выдавали ему пощёчины. Он не обижался, ему было их жалко, но оставаться ни с одной он не мог. Иногда ему было грустно и одиноко, часто в такие моменты он хотел кому-нибудь надавать, что называется, от души. Конечно, он имел в виду мужчин.
Сегодня он закончил работу в два часа ночи. Оставил машину в гараже и пешком пошёл домой. Жил он недалеко – пара блоков.
Из переулка вышли трое и преградили Георгию дорогу. «Вы-то мне и были нужны», – подумал он.
Георгий мог их уложить каждого с одного удара – спецназ. Но сейчас ему хотелось подраться. Троица долго будет помнить этого парня. Георгий оставил их на тротуаре с переломанными челюстями, носами и рёбрами.
Но легче от этого ему не стало.
Игорь только покачал головой, после просмотра этого эпизода и тут же оказался в аэропорту Нью-Йорка. Аэропорт выглядел тогда по-другому. Игорь видел этот вариант на фото в музее.