Мы в пятом классе
Шрифт:
— Мама! Я на фехтование! — говорит Максим и бежит гулять.
Мама записала его в шесть разных кружков. Максиму жалко маму. Она беспокоится, ей кажется, что самое главное — не оставить ему ни минуты свободного времени. Мама уверена: чем меньше у человека свободного времени, тем меньше у него возможности попасть в плохую компанию, сбиться с пути. Максим так не думает. Он думает, что совсем без свободного времени жить нельзя.
Оля рисует примулу
Оля пристроилась на подоконнике в коридоре и рисует
Так и есть — Максим стоит в стороне и смотрит задумчиво мимо Оли. Оля понимает, кто бросил тетрадь. Она пронизывает Максима взглядом, а он не пронизывается.
Оля отворачивается, она сейчас забудет о нём — пусть делает какой угодно отрешённый вид. Глупый он, этот Максим.
Но не всегда мысли идут в ту сторону, какую мы им указываем. Оля думает о Максиме. Красивый мальчик Максим. Противный, приставучий, а красивый. Оля поглядывает на него, но так, чтобы он не заметил. Если заметит — совсем обнаглеет. И чего в нём красивого? Глупости всё. Ну, подстрижен красиво — не совсем длинные волосы, а всё-таки длинноватые. Светлые волосы, светлее всех в классе.
«Ну и что? — думает Оля. — Как солома».
Он чуть повернул голову, а может, просто повёл своим зелёным глазом. Оля быстро отвернулась. Красиво подстричь можно каждого, и каждый станет красивым? Чушь. И чего все девчонки заладили — красивый, красивый.
— Плакса. — Максим скривил рот. — Ну пойди, пожалуйся, вон ботаничка идёт.
А Ирина Григорьевна идёт по коридору и несёт за верёвочку плакат, на котором изображена примула в разрезе.
— Максим, подними тетрадь с пола, — говорит Ирина Григорьевна. Потом, уже отойдя на большое расстояние, она почему-то добавляет: — Максим, когда-нибудь тебе будет стыдно за эту тетрадь, брошенную на пол.
Максим пожимает плечом. Она же не видела, откуда она знает?
— Это не я, — говорит Максим в спину Ирины Григорьевны, она ничего не отвечает.
А Оля молча улыбается. Она повернулась боком к окну, мама однажды сказала, что у Оли благородный профиль, особенно справа. Мама сказала:
«Настоящая женщина всегда знает, с какой стороны она лучше смотрится. У одних профиль красивее справа, у других слева».
Папа ответил:
«Не забивай Ольге голову пустяками».
«А мне это и неинтересно, — сказала тогда Оля. — Я ещё мала о таких вещах думать».
Мама погладила её по голове.
«Конечно, мала. Одиннадцать лет всего».
Теперь Оля повернулась к Максиму как раз правым профилем. А он смотрит искоса. Смотри, смотри, любуйся.
— Красавица, — говорит он яростно.
— Ну что ты пристал? Я тебя трогаю?
— И вдобавок плакса! — выкрикивает он и с места несётся прочь.
Скоро конец перемены.
Оля остаётся у окна. Оля знает: где бы он ни бегал, всё равно прибежит. Потому что она, Оля Савёлова, девочка необыкновенная.
— Глупости, — говорит Оля уносящемуся
Он не слышит. А девчонки? Лариса у окна вяжет красный шарфик, шевелит губами, считает петли. Конечно, Лариса слышала. Ей не пойдёт красный шарф, думает Оля, она бледная.
— Лариса, пойди сюда.
Лариса идёт к Оле, а сама всё вяжет и считает петли.
У другого окна Люда, закрыв ладонями уши, зубрит параграф. Сейчас ботаника. Оксана прохаживается под ручку с Надей. О чём они шепчутся? Оля не любит, когда шепчутся.
Ближе всех стоит новенькая. Как её зовут? Таня.
— Таня! Пойди сюда, — позвала Оля.
Лариса застряла со своим шарфиком в толкучке посреди коридора. А Таня радостно обернулась, как только Оля её позвала. Наконец-то. Сама королева класса Оля хочет с ней поговорить. Зовёт её, хотя в коридоре много девчонок. Улыбается Тане. Оля ей тут же начинает нравиться, в ту же минуту. Она забывает, что до этой минуты Оля Савёлова казалась ей похожей на Свету Королёву из прежней школы. Тоже красивая, и тоже командует, а все девочки ей подчиняются. Тянутся к ней, как будто она — магнит, а они простые железки. Но сейчас Таня сразу увидела: Света одно дело, а Оля — совсем другое. Ну и что же, что уверенная. Красивые всегда уверенные. А Оля в классе самая красивая. Разве Оля в этом виновата? Они же сами к ней подлизываются — и Люда, и Оксана, и Лариса. И под ручку хватают, и на ухо шепчут. А Оля ни к кому не подлизывается, она гордая. И Таня ей понравилась, наверное, потому, что Таня тоже гордая. Оля это почувствовала.
— Ну что же ты, Таня? Я тебя зову, кажется.
Капризно оттопырена нижняя губа. Холодноватые серые глаза. А носик вздёрнутый, похожий на крошечный стульчик.
Красивая Оля Савёлова. И музыку сочинять умеет. Никто в пятом «В» не умеет сочинять музыку, а Оля умеет. Вот какая необыкновенная девочка позвала Таню. И может быть, Таня с ней подружится.
У нас будет свой штаб
Оля смотрит на Таню очень пристально, не просто смотрит, а разглядывает, как будто в первый раз увидела. А она и в самом деле в первый раз её видит. Видела, конечно, но как будто и не видела. Таня незаметная, Оля её и не замечала. Ходит одна, молчит, неприкаянная, непристроенная. Новенькая.
Подошла.
— Ты почему такая?
— Какая?
И голос у неё какой-то тихий и незвонкий. Она и на уроках отвечает еле слышно. Даже Нина Алексеевна говорит:
«Громче, пожалуйста. Ты не мне рассказываешь, ты классу рассказываешь».
Если бы Оля знала уроки так, как Таня, она бы отвечала громко, все бы услышали.
— Какая-то ты вот такая.
Оля смешно согнула спину, втянула шею в плечи, глаза опустила. Оле самой нравится — получилось похоже. Она тонко смеётся. А Тане неприятно, что Оля её передразнивает. Любому человеку неприятно, когда его передразнивают. Но Таня не показала вида — она засмеялась тоже. Не портить же отношения, которые ещё и наладиться не успели. Так у неё никогда не будет подруги, если сразу начнёт обижаться.