Мы видели звезды лишь на старых фотографиях

AliyaZ

Он был прекрасен. Я не пыталась разглядеть в нём того мальчишку, который когда-то полностью изменил мою жизнь, я просто наслаждалась тем, что Билл был рядом. Что я имею возможность чувствовать на себе его губы, крепость его объятий и обжигающее дыхание. Я не посмела бы этого желать... До вчерашнего вечера.

Я не знала, с чего начать разговор. Как привести все мысли в порядок, разобраться во всём... Мне так не хотелось говорить о прошлом, которое причиняло мне боль, и, надеюсь, мы не станем этого делать. Я очень хочу, чтобы мы жили настоящим, которое теперь должно измениться для нас обоих.

Перевернувшись

теперь уже на правый бок, в ту сторону, где спал Билл, я нежно погладила простынь ладонью и мечтательно прикрыла глаза, растягивая губы в блаженной улыбке. Чёрт. Как же мне хочется сейчас его обнять...

Всё-таки сев в постели и поморщившись от резкой боли в мышцах, я прикрыла обнажённую грудь одеялом и принялась снова осматриваться. Интересно, куда подевался Билл? Может, пошёл в душ? Но шума воды я не слышала. Наверное, он на кухне.

Выбираясь из-под приятного на ощупь пухового одеяла, я подняла с пола своё платье и поспешно натянула на себя, с трудом застёгивая замок. Чувствуя, как к лицу прилила краска, я отправилась на поиски своего белья, буквально сгорая от стыда.

— Билл?.. — позвала я, пальцами расчёсывая спутанные волосы.

Ответа не последовало, и я растерянно пожала плечами. Обнаружив свою сумочку, я бросилась к ней и достала мобильный телефон.

— Вот блин, — пробормотала я, безуспешно пытаясь включить сотовый, у которого, очевидно, села батарея.

Раздражённо бросив устройство обратно в сумочку, я направилась к кровати и накинула на смятые простыни одеяло, пытаясь как можно аккуратнее заправить постель, но моё внимание привлекла небольшая бумажка, одиноко лежащая на прикроватной тумбочке.

Осторожно подойдя ближе, я нахмурилась и взяла в руки вырванный из блокнота или ежедневника белый лист. Широко улыбнувшись, я принялась читать записку, в которой было написано следующее:

Уходя, захлопни дверь.

Улыбка медленно, но верно сползала с моего лица. Несколько раз перечитав содержание незамысловатого послания, я осела на кровати. Уходя, захлопнуть дверь?..

Внутри меня всё рухнуло. Все надежды и мечты, совсем недавно поселившиеся во мне, словно по щелчку пальцев бесследно исчезли, оставляя вместо себя пустое место. В следующий момент мне вспомнились слова Эмили: «Шатается по вечеринкам, задрав свой нос, думает, что все женщины вокруг уже заочно лежат в его постели...» Я горько усмехнулась. «Дуры, которые ведутся на него, конечно, находятся, он же музыкант...»

Получается, я являюсь одной из тех дур.

Накрыв пылающее лицо обеими руками, я опустила голову на дрожащие коленки и покачала ею из стороны в сторону. Конечно. Конечно же, после всего того, что я сделала, Билл не захотел иметь со мной хоть какие-то отношения, кроме... кроме интимных. Ведь я ещё не побывала в его постели. До вчерашнего вечера...

Обуреваемая злостью, я быстро встала с кровати и вцепилась в волосы. Резкие движения снова отдались болью во всём теле, которое ещё долго не забудет вчерашних прикосновений. Направившись в ванную, я закрыла за собой дверь, как будто от кого-то прячась, а затем оперлась руками на раковину. Заглянув в зеркало, я увидела в его отражении растрёпанную, покрасневшую девушку с дрожащими губами и блестящими от подступающих слёз глазами. Включив ледяную воду, я торопливо умылась и покинула ванную комнату, с силой хлопнув дверью.

Оказавшись

в гостиной, я с ненавистью посмотрела на большой чёрный рояль и кое-как подавила в себе желание разгромить всю со вкусом обставленную комнату. Схватив свою сумку и сунув ноги в валяющиеся в углу туфли, я отправилась к выходу. Просто захлопнуть? Как скажешь!

Выйдя в коридор, я как можно сильнее толкнула входную дверь, которая с грохотом закрылась. От издаваемого ею шума я сжала руками свои виски и, громко топая каблуками туфель, торопливо зашагала прочь.

Погода в Лос-Анджелесе была прекрасной. Палящее солнце призывало жителей города наслаждаться его теплом где-нибудь на пляже с коктейлем в руках или просто прогуливаться по его улицам, но я словно не видела этого солнца. Для меня небо затянулось серыми тучами, и, казалось, солнце уже не взойдёт.

Поймав такси, я села в машину и опустила голову, вглядываясь в окно. Я чувствовала себя невероятно уставшей, словно вчера весь день провела в тренажёрном зале с самым строгим в мире тренером, и тут же закрыла глаза. Может, мне всё приснилось? Неужели я настолько грешна, что буду расплачиваться всю оставшуюся жизнь?..

Погрузившись в мысли, я даже не заметила, как автомобиль остановился около нашего с Эмили дома. Я расплатилась с водителем и вышла из машины, сразу же направляясь ко входу. Со второй попытки вставив ключ в замочную скважину, я толкнула дверь от себя и вошла внутрь.

Торопливо поставив большую кружку на столешницу, ко мне бросилась Эмили. Остановившись напротив меня, подруга скрестила руки на груди, выражая своё недовольство. На самом деле, Эмили была просто в бешенстве.

— Ну и где тебя черти носили?! — воскликнула она, внимательно оглядывая мой внешний вид. — Что с твоим телефоном, Виктория?

— Телефон разрядился, — ответила я, скидывая с ног туфли и швыряя их в сторону.

— Может, объяснишь, где пропадала?! — не отставала соседка, следуя за мной вглубь гостиной.

Я ничего не ответила и протянула Эмили сложенную в несколько раз бумажку, которая разом лишила меня надежды на нормальное будущее и заставила почувствовать себя более, чем унизительно. У меня не бывало желания ничего объяснять своей подруге, но и молчать, скрывать что-то от неё я тоже не хотела.

Эмили поспешно приняла из моих рук записку и торопливо развернула её. Нахмурившись, девушка пробежалась глазами по написанному, а затем резко прижала ладонь к лицу.

— Дура, — констатировала факт Эмили и, сминая записку в руке, притянула меня к себе.

Из моих глаз хлынули слёзы. Я не просто плакала, я рыдала, крепко цепляясь за свою подругу, как за спасательный круг, который, казалось бы, являлся единственным, что осталось в моей жизни. Боль в груди разъедала меня, словно кислота, и мне становилось трудно дышать. Я чувствовала себя униженной, использованной, жалкой... Опустошение внутри меня сменилось нестерпимой болью, которая уже давно не напоминала о себе, но сейчас стала в стократ сильнее. Я думала, что больнее, чем было пять лет назад, уже не будет, но оказалось — это не так. Мы становимся взрослее, опытнее и сильнее, но в такие моменты безнадёжно ослабеваем, и ни возраст, ни опыт не имеют никакого значения. Я думала, что всё пережила, что больше я не стану проливать слёз по Биллу Каулитцу и вообще по кому-либо из мужчин, но как же я ошибалась!