Мы видели звезды лишь на старых фотографиях
Шрифт:
Она медленно открыла крышку рояля и нажала на одну из клавиш верхнего регистра. Улыбка озарила её лицо, и я невольно улыбнулся в ответ.
— Я в восторге, — прошептала Виктория, перебирая клавиши пальцами.
— Сыграй что-нибудь, — я кивнул в сторону деревянной банкетки, обтянутой чёрной кожей, что стояла напротив инструмента.
— Может, лучше ты? — заглядывая мне в глаза, предложила девушка.
— Даже не знаю... — неуверенно произнёс я и протянул Виктории бокал вина.
— Спасибо, — она приняла его из моих рук и улыбнулась. — Ну, так что? Начнёшь первым?
— Сначала выпьем, — чувствуя, что сдаюсь,
— За встречу, — несколько раз моргнув, повторила Виктория, и наши бокалы с лёгким звоном ударились друг об друга.
Я сделал несколько больших глотков, словно пытаясь отогнать излишнюю нервозность, а затем поставил бокал на журнальный столик. Виктория последовала моему примеру, остановившись около рояля, и опираясь на инструмент.
— Прошу вас, маэстро! — торжественно произнесла девушка, разводя руки в стороны и широко улыбаясь.
Я рассмеялся и уселся за рояль. Мои руки легли на колени, и я, пару раз потерев ладони о джинсы, поставил пальцы на белоснежные клавиши.
— Я не имею понятия, что сыграть, — промямлил я, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь из того, что раньше играл и что было не связано со школой и моей огромной болью. Песни нашей группы играть мне тоже не хотелось, поэтому было решено хорошенько потормошить голову и воспроизвести какое-нибудь классическое произведение. Как только я проиграл мелодию у себя в голове, мои пальцы мгновенно начали давить на клавиши, и просторную гостиную заполнили звуки «Лунной сонаты» Бетховена.
— Невероятно... — тихо прошептала Виктория, глядя на мои пальцы. — Ты помнишь её...
— Да, — не отрывая взгляда от инструмента, сказал я. — Наверное, это произведение — одно из тех немногих, которые я могу вспомнить и сыграть.
Девушка больше ничего не ответила, лишь заворожено следя за моей игрой. Я тоже молчал. Слова здесь не требовались, я наоборот желал насладиться молчанием и льющейся из прекрасного инструмента мелодией.
Не знаю, насколько правильным было столько лет не играть на фортепиано... Сейчас мне казалось, что я совершал огромную ошибку, когда не позволял себе такого удовольствия, как игру на этом инструменте. Может, так было бы легче переживать всю ту боль, что завладела мной после выпускного вечера и которая очень долго не выпускала меня из своих отвратительных лап, лишь крепче сжимая меня и впиваясь острыми когтями. Может, мне не хватало чего-то прекрасного?.. Простых, классических мелодий и таких приятных на ощупь клавиш...
Из моих раздумий меня вырвали тихие звуки, которые издавали пальцы Виктории. Переведя на них свой взгляд, я судорожно сглотнул, но продолжил играть. Девушка одной рукой подыгрывала мне, ничего не говоря и не спрашивая. Мне хотелось, чтобы произведение закончилось как можно скорее, мне стало душно, и напряжение внутри меня, которое заметно спало во время единения с музыкой, лишь усилилось.
Я прекратил играть, а Виктория продолжала. Я смотрел на её сосредоточенное лицо и в очередной раз восхищался её красотой. Девушек, подобных ей, я ещё не встречал. Для меня не существовало кого-то прекраснее Виктории, хотя я и не хотел себе в этом признаваться. Сейчас, когда я вновь встретил её, то убедился в этом.
В Виктории меня притягивало абсолютно всё. Взгляд чёрных глаз, веснушки на лице, чуть приоткрытые губы, тонкие изящные пальцы, прекрасное платье, подчёркивающее
Медленно накрывая ладонью пальцы Виктории, я поднял на неё свой взгляд. Рука девушки замерла на клавишах, а сама Виктория словно перестала дышать. Её глаза встретились с моими, и я тут же твёрдо решил: ВСЁ. Или сейчас или никогда. И плевать, что после того, как я говорил себе эту фразу, всё проходило крайне неудачно.
Стремительно вскочив с места, на котором сидел, я обеими руками схватил Викторию за талию и прижал спиной к инструменту, отчего девушка прерывисто вздохнула, явно ошарашенная происходящим. Ненадолго задержав свой взгляд на губах Виктории, я резко впился в них поцелуем, совершенно не давая девушке шанс мне противостоять или вообще хоть что-то понять. Когда наши губы встретились, я окончательно потерял разум. Всё вокруг казалось далёким, совсем неважным, а моё желание — почти нестерпимым. Терзая губы Виктории своими, я крепко прижимал хрупкое тело девушки к себе. Подхватывая её, я усадил Викторию на клавиши рояля, которые тут же издали набор несочетаемых звуков. Приподняв девушку одной рукой, я поспешно закрыл чёрную лакированную крышку инструмента и снова опустил на неё Викторию, которая обнимала меня за шею.
Движением одной руки я задрал низ платья Виктории, разводя её ноги в стороны и устраиваясь между ними, а затем снова набросился на девушку с поцелуями. У Виктории не было шанса перевести дыхание, я просто не позволял ей этого, целуя её в губы и торопливо исследуя руками стройное тело. Ненадолго прервав поцелуй, я опустил обе ладони на её бархатные плечи и, лишь несколько раз нежно огладив их, резко спустил с них лямки платья, после чего моему взору открылась небольшая аккуратная грудь. Бегло изучая её своим блестящим от невероятного возбуждения взглядом, я шумно втянул в себя воздух.
Виктория отпустила мою шею и потянула свои руки к напряжённой груди, очевидно, пытаясь скрыть её от моего взгляда, но я не позволил ей этого, перехватывая маленькие ладони и переплетая наши пальцы. Учащённое горячее дыхание Виктории обжигало мою кожу, когда я нагнулся к девушке, желая поцеловать её шею. Спускаясь ниже, я всё яснее понимал, что окончательно схожу с ума. Я словно безумный желал эту девушку и не собирался останавливаться. Когда мои губы коснулись нежной кожи груди, Виктория издала тихий стон, и я мгновенно отыскал её губы, вбирая в себя этот прекрасный звук.
Переместив свои руки на бёдра девушки, я медленно провёл по ним ладонями, наслаждаясь мягкостью кожи, а затем, ни секунды не думая, стянул с Виктории бельё. Девушка ощутимо напряглась, крепко сжав мои плечи, а я потянулся к своим джинсам. Брякнув пряжкой ремня, я расстегнул замок и, крепко вцепившись пальцами в бёдра Виктории, одним резким движением вошёл в неё. Комнату заполнил громкий стон, и моя голова закружилась. Я уже давно ничего не видел и не слышал вокруг себя, кроме своего громкого, частого дыхания и ласкающих уши стонов Виктории.