Мы видели звезды лишь на старых фотографиях
Шрифт:
— Может, уйдём отсюда? — выдохнул я, отрываясь от губ Эмбер, но не отводя от них своего горящего взгляда.
— Хорошо, — прошептала она около моего уха, намереваясь поцеловать меня в шею. Когда горячее дыхание обожгло мою кожу, я прикрыл глаза от удовольствия и со свистом втянул в себя воздух.
Решив оставить всё самое интересное на ближайшее будущее, я схватил Эмбер за руку и буквально потащил к выходу из клуба.
Muse – Dead Inside
Чувствуя под собой горячее, обнажённое тело, я как будто неожиданно
С трудом сглотнув, я оттолкнулся от матраса, на который опирался обеими руками, и сел на кровати, притягивая к себе одеяло.
— В чём дело? — тяжело дыша, спросила Эмбер и потянулась к моему плечу для поцелуя.
Я резко встал на ноги, отчего край одеяла оказался на полу, и судорожно принялся искать свои вещи, разбросанные по всей комнате.
— Билл? — непонимающе произнесла девушка, прикрывая обнажённую грудь.
— Я ухожу, — торопливо проговорил я и принялся натягивать на себя джинсы.
— В каком это смысле ты уходишь?! — воскликнула она, встав с кровати и потянув за собой простыню, которой тут же скрыла свою наготу.
Я надел футболку и остановился около двери, держа в руках мобильный телефон и прочие мелочи, которые собирался положить в карман штанов.
— Ты очень красивая девушка, Эмбер. Но... я должен идти, — сказал я, пытаясь отогнать мысли, которые окутали мою голову словно паутина. — Извини.
— Я не понимаю что...
Всё, что дальше говорила девушка, по-прежнему остававшаяся для меня лишь очередной незнакомкой, я уже не слышал. В бешеном темпе спускаясь со ступеней, ведущих к выходу из здания, где находилась квартира Эмбер, я хотел только одного: покинуть это место.
Выбежав на улицу, я с жадностью втянул в себя прохладный ночной воздух и остановился, чтобы отдышаться. Достав пачку сигарет, я вставил одну в зубы и подкурил. Наслаждаясь своей пагубной привычкой, я начал потихоньку успокаиваться. Сердечный ритм замедлялся, а участившееся дыхание приходило в норму. Этот день решил свести меня с ума!
Как только я взглянул в глаза девушки, которая лежала подо мной без одежды и была готова отдать мне своё тело лишь на одну ночь, в моей голове возник образ Виктории. Не той Виктории, которая пять лет назад заставила меня почувствовать себя самым жалким человеком на свете, а другой. Абсолютно другой. Той, которую я, кажется, совсем не знал. Но это не помешало мне почувствовать себя виноватым в момент близости с незнакомкой, которая наоборот должна была избавить меня от подобных чувств. Мне казалось, что я поступаю неправильно. Мне стало противно от того, что я делаю и что делал всё это время. Стало противно от самого себя.
Поймав такси, я выбросил недокуренную сигарету на асфальт и запрыгнул в автомобиль. Назвав адрес съёмной квартиры, где мы с братом сейчас жили, я откинулся на кожаное сидение. Мои виски настойчиво пульсировали, заставляя пальцы с силой сжать их, а глаза устало закрывались, словно не видели сна
Прочистив горло, я подался вперёд и громко произнёс:
— Я закурю?
— Ещё десять баксов сверху, — пробубнил водитель такси, не отрывая своего взгляда от дороги, видневшейся сквозь лобовое стекло.
Кивнув головой, я достал пачку, в которой осталось лишь несколько сигарет, и снова закурил. Открыв окно до отказа, я подставил своё лицо приятному ветру и всё глубже затягивался никотином.
Когда автомобиль остановился у современного многоэтажного здания, в котором и находилась наша с братом квартира, водитель развернулся ко мне, одним лишь взглядом требуя заплатить за его услуги. Достав из кармана помятую двадцатку, я протянул её таксисту и торопливо вышел из машины. Окинув своим взглядом опустевшую улицу, я уверенно направился домой.
Услышав, как я вошёл в квартиру, Том поторопился встретить меня у порога, как всё время делал. Он чересчур волновался за меня, что, в общем-то, было всегда, но проявлять своё беспокойство и заботу брат начал только после нашего переезда в Лос-Анджелес.
— А ты сегодня рано, — протянул близнец, вытирая руки кухонным полотенцем. — Но на ужин всё равно не успел.
Ничего не отвечая брату и скрывая от него свой взгляд, я ринулся в комнату, минуя огромную гостиную и растерянного Тома.
— Эй, ты куда это? — окликнул он и проследовал за мной.
— Я дико хочу спать, — на ходу бросил я, игнорируя обеспокоенного брата и рукой отводя падающие на лоб пряди волос.
Том нагнал меня и одним движением развернул к себе.
— Что с тобой такое? — близнец бегло оглядел моё лицо и нахмурился. — Ты что, принимал какие-то наркотики? — испуганно спросил он.
— Ты с ума сошёл? — вяло проговорил я. — Ты же знаешь, что я никогда не употреблял наркотики и не собираюсь этого делать.
Брат заметно расслабился, но, когда я продолжил свой путь в сторону комнаты, направился за мной.
— Тогда почему ты сам не свой? — не унимался он, и в его голосе снова заиграло беспокойство.
Войдя в спальню, я с остервенением снял с себя вещи и бросил на пол, не удосуживаясь убрать их в корзину с грязным бельём или ещё куда-нибудь.
— Просто плохой день, — отрывисто произнёс я, наскоро натянув пижамные штаны. Не теряя ни минуты, я улёгся в холодную постель, с головой накрывая себя пуховым одеялом.
Том остановился в дверях моей комнаты, глядя на меня с полнейшим недоумением. Он скрестил руки на груди и свёл брови к переносице, очевидно, стараясь хоть как-то сопоставить мои слова с происходящим.
— Том... А помнишь, ты когда-то сказал мне, что первая сигарета отвратительна, а все последующие будут гораздо лучше? .. — тихо проговорил я, высунувшись из-под одеяла.
— Хм... — брат задумался, опустив глаза. — Смутно припоминаю, — пробормотал он. — А к чему вопрос?
— К тому, что ты был неправ. Первая сигарета — самая лучшая. И всегда ей будет, — поморщившись, сказал я.