Мы вращаем Землю! Остановившие Зло
Шрифт:
— Откуда трофеи? — поинтересовался Фролов.
— В части организована группа охотников, хороших стрелков, товарищ генерал! — тут же нашелся Гиленков. — Группа снабжает мясом солдатскую кухню. А шкурки выделываем — не пропадать же добру, товарищ генерал.
— Забота о солдатах — это хорошо, — одобрил генерал и с миром отбыл восвояси.
У Дементьева отлегло от сердца. Узнай Катуков, как именно охотились «эрэсники», он спустил бы шкуру и с Гиленкова, и с Дементьева примерно так же, как скорняк снимал ее с несчастных зайчишек. Командарм был заядлым охотником, возил с собой охотничье ружье и даже собаку, но свято чтил кодекс охотника и злостного браконьерства не терпел ни под каким видом.
…Осенью
«Идите, и убейте его!» — звучало в сознании Павла, и он знал, что пойдет, пойдет до конца, что бы не ждало его впереди. А впереди — впереди была Германия.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ. РЕЙД К ОДЕРУ
(зима 1944–1945 годов)
Мне отмщение, и Аз воздам!
Кулак, затянутый в латную перчатку танковой брони, сжимался. Двадцать пятого ноября сорок четвертого года Первая гвардейская танковая армия вышла из состава Первого Украинского фронта и вошла в состав Первого Белорусского фронта. В декабре сорок четвертого танковая армия Катукова перебазировалась под Люблин, а в январе сорок пятого сосредоточилась на Магнушевском плацдарме, полностью готовая к наступлению. Восьмому гвардейскому механизированному корпусу генерала Дремова была поставлена задача форсировать реку Пилицу, затем выйти к реке Бзура, в район Ловича-Кутно, далее наступать на Познань и выйти к Одеру.
Тринадцатого января дивизион переправился через Вислу — на этот раз переправа прошла спокойно, без надсадного воя «юнкерсов» над головой: фронт отодвинулся далеко на запад. По мосту сплошным потоком шли танки, автомашины, самоходные орудия — особенно много было самоходок, гораздо больше, чем раньше, во время предыдущих наступлений Первой танковой.
— Экая силища… — донеслось до слуха Дементьева.
— И слава богу! Больше техники — меньше потерь. Чай, не сорок первый год.
«Да, арифметика простая — солдатская» — подумал Павел.
К вечеру следующего дня, когда дивизион вышел на исходные позиции, из штаба корпуса вернулся майор Гиленков.
— Когда наступление? — был первый вопрос, который задал ему Дементьев.
— Завтра, капитан, завтра. Будем ломать «Восточный вал». Задача — выйти к Одеру. За первые четыре дня корпус должен пройти сто тридцать километров. Засиделись-застоялись, теперь разомнемся!
Ночь перед наступлением — время особое. В воздухе висит нечто незримое, словно скапливается там грозовое электричество, готовое разрядиться рукотворной молнией, как только электроды — русские и немецкие войска — сойдутся.
Закончив с комдивом все неотложные дела, Дементьев отошел в сторону от боевых машин. Вокруг безмолвствовал зимний лес, на лапах елей лежали густые снежные шапки. В тишине, нарушаемой только шорохом дыхания, отчетливо было слышно шипение ракет, то и дело взлетавших над передним краем. «А завтра эту стеклянную тишину, — подумал Павел, — раздробит на осколки рев моторов и грохот орудий. Как нелепо устроено все в этом мире!».
Ночь прошла на удивление
— Так подъели все, что добыли на Дембицких складах, — чуть виновато объяснил ординарец, извлекая из заначки пачку трофейных галет.
Бивак уже шумел голосами, хлопали дверцы, урчали моторы. Гиленков, подтянутый, чисто выбритый и напряженный, как натянутая струна, садился в свою машину.
— Я на КП к Дремову. Связь как всегда — по радио. Морозец, — Юрий снял кожаную перчатку и потер кончик носа, — но денек у нас будет жарким. Ну, ни пуха, ни пера!
«Виллис» комдива рванул с места, взметнув крутящийся снежный вихрь, в который упало запоздалое дементьевское «К черту!».
А в восемь ноль-ноль земля вздрогнула — тысячи орудийный стволов выплюнули огонь и сталь. Непрерывная обработка артиллерией и авиацией переднего края немецкой обороны продолжалась полтора часа, и «катюши» 405-го дивизиона тоже спели свою партию в общем многоголосом хоре. Что оставалось на пресловутом «Восточном валу» после этого огненного шторма, Дементьев увидел собственными глазами, когда дивизион «РС» вошел в прорыв и двинулся на запад: земля, перепаханная вдоль и поперек, исковерканные танки, разбитые машины, перевернутые пушки и трупы, трупы, трупы — горы трупов.
Армия Чуйкова прорвала немецкую оборону и ушла вперед на десять-пятнадцать километров. Обгоняя пехоту, в прорыв устремился подвижный передовой отряд восьмого корпуса: танковая бригада полковника Темника, 400-й полк самоходок подполковника Хватова, две зенитные батареи, саперный и понтонный батальоны — рек впереди хватало, — а за ними вытянулась походная колонна «катюш». Пехоты в отряде было мало — десант на броне, и все.
Ударный отряд двигался быстро — до ста километров в сутки, останавливаясь лишь для заправки горючим и пополнения боезапаса. Передовые отряды 8-го и 11-го корпусов не ввязывались в бои для занятия городов и деревень, обходили узлы сопротивления, оставляли на съедение идущим позади них частям огрызавшиеся группы противника. Танковый нож вонзался в незащищенное подкожное мясо Зверя, резал жилы коммуникаций и нервы линий связи, рвал артерии, по которым, натужно пульсируя, проталкивалась к фронту свежая кровь пополнений. Нож этот вызывал болевой шок паники, заставляя Дракона корчиться в страхе. Если где-то отряд натыкался на более-менее организованную оборону, которую нельзя было обойти, полковник Темник, избегая ненужных потерь и экономя время и силы, пускал в ход дивизион «РС». Дивизион стрелял с ювелирной точностью, после чего танки шли дальше по дымящимся развалинам, вминая в мерзлую землю обломки сожженной техники и обгорелые трупы немцев.
Подвижный передовой отряд выполнял поставленную задачу: достичь заданного рубежа, закрепиться там и держаться до подхода основных сил корпуса. В сорок пятом году русские войска хорошо научились воевать, оставив далеко позади учителей, не скупившихся в свое время брать со своих учеников щедрую плату кровью и жизнями.
Дементьев впервые участвовал в глубоком танковом рейде. Памятуя наставления Гиленкова «В рейде зевать не приходится — если не хочешь схлопотать в борт фаустпатрон, крути головой на триста шестьдесят градусов», он добросовестно выполнял эту инструкцию, сожалея порой, что у него нет глаз на затылке, и что шея человеческая несколько отличается от оси, на которой крутится колесо. И на второй день рейда, когда ударный отряд миновал лес и оседлал шоссе, уходившее к какому-то небольшому городку, Павел одним из первых заметил на этом шоссе колонну немцев — темную толпу на серой ленте дороги, рассекавшей пустынную заснеженную равнину.