Мы все умрём. Но это не точно
Шрифт:
— Кто ты? — пискнула Гермиона и сразу же возненавидела свой голос: интонация получилась настолько жалобная, что даже жалкая.
Пожиратель склонил голову набок, словно раздумывая над ответом, но его маска не выражала никаких эмоций. Холодное лицо трупа с зашитыми губами.
— Для тебя — господин, — он приставил палочку к её горлу и что-то неразборчиво прошептал. Внезапно она вновь ощутила, что может шевелиться. Гермиона несколько раз сжала-разжала пальцы на руках, проверяя контроль над телом. Он снял проклятье! Пожиратель смерти выпрямился во весь рост и подтолкнул ногой её палочку: —
Ей не требовалось повторять дважды. Она знала — его игра началась.
Гермиона дрожащими руками подхватила свою палочку и выбежала из комнаты. В коридор, быстрее! Она уже пыталась выходить с ним в прямую дуэль, но Пожиратель никогда не играл честно. Грейнджер сбежала вниз по ступеням и юркнула за стенку. Ей бы выбраться из этого дома и добежать до границы барьера. Она не будет играть по его правилам, не в этот раз! Нужно просто сбежать отсюда.
— Я найду тебя даже в полной темноте, и тогда мы посмотрим, какая ты на самом деле, Золотая девочка, — она слышала глухие, нарочито медленные шаги по скрипучим ступеням. Он крался мягкой звериной поступью. Видимо, урод специально не стал заглушать их: хотел, чтобы Гермиона слышала его приближение.
Слышала, ощущала и тряслась.
Она тихонько перебежала к другой стене. Шаги стихли.
Преследователь внезапно возник у неё за спиной и больно дёрнул за волосы, прижав её спиной к своей жёсткой груди. Сквозь ткань мантии хорошо ощущалось, как спокойно и размеренно бьётся его сердце. Он действительно наслаждался этим?! Урод намотал на кулак и натянул её волосы так, что Гермионе пришлось запрокинуть голову, соприкасаясь затылком с твердым плечом. От него оглушающе пахло кровью и гарью. Как же она его ненавидела!
Пожиратель склонился, и Гермиона вздрогнула от обжигающего прикосновения холодного металла к щеке.
— Я тебя так ничему и не научил, — его жуткое, шипящее дыхание сквозь маску. Он грубо толкнул её в спину, и она неуклюже подалась вперёд. — Давай-ка ещё раз.
Грейнджер метнула через плечо Импедименту и побежала. Ей нужно было просто пересечь холл, всего несколько ярдов, и она на улице. Гермиона петляла и опрокидывала мебель, чтоб создать хоть какую-то преграду на его пути. Воздуха не хватало, лёгкие горели, сердце колотилось в груди, как отбойный молоток. Она почти добежала до двери, но Пожиратель аппарировал прямо перед ней, протянул руку и крепко сжал горло, перекрывая доступ воздуха. Он медленно, даже нежно вытащил палочку из её пальцев и глухо ухмыльнулся.
Как бы он поступил дальше, узнать не довелось…
— Гермиона! — из-за угла выбежал запыхавшийся Рон.
Она перевела на него беспомощный взгляд. Пожиратель смерти рывком притянул её к себе вплотную и приставил палочку к виску. Только не это! Ей бы всё хотелось отдать, лишь бы Рональд не оказался сейчас с ними в одном зале.
Острый кончик палочки больно упирался в кожу, и она понимала, что ничего не может со всем этим сделать — слишком крепко этот урод держал её.
Не оттолкнуться, не убежать, не вырваться.
Её затопило всепоглощающим ощущением собственной беспомощности и осознанием надвигающейся катастрофы. На глазах навернулись горькие слёзы — вот стоит Рон, готовый атаковать в любой момент, но
— Атакуй его! — звонко крикнула Гермиона. — Не думай обо мне!
— Брось палочку, рыжий, или я убью её, — эхом отозвался Пожиратель, почему-то в этом бесцветном голосе послышалась довольная интонация. Видимо, ублюдок действительно получал наслаждение от всей ситуации!
А Рон, её милый, добрый Рон, медлил. Он растерянно смотрел ей в глаза, будто ожидая, что она вот-вот подскажет ему правильный ответ, но Гермиона сама не знала, что им делать. Тянуть время? Где-то с улицы продолжали слышаться звуки магических взрывов: судя по всему, остальным приходилось туго. Кто-то громко, болезненно кричал и звал на помощь. И от этого крика кишки скрутило спазмом — Пожиратели никогда не просили о пощаде. Значит, там мучался кто-то из Ордена и никто, совсем никто не мог прийти ему на помощь.
— Рон, уходи, — по её щекам ручьём текли слёзы, и Гермиона с трудом сдержала дрожь в голосе. Лучше пусть она одна здесь умрёт, чем позволит ему погибнуть вместе с ней. — Уходи, пожалуйста… позови Гарри…
Рональд, конечно же, не захочет её бросать, но, возможно, если удастся внушить, что нужно позвать на помощь…
— Уйдёшь, и я убью её, — спокойно напомнил Пожиратель. Гермиона вновь дёрнулась, и он до боли надавил палочкой ей на висок.
Рон всё медлил и сомневался, Гермиона видела, как мелко дрожали его руки и влажно блестели глаза. Несколько мгновений он стоял, раздумывая, затем обречённо вздохнул и расслабил пальцы. Его палочка выскользнула из рук и с глухим, безнадёжным звуком покатилась по дубовому паркету… Пожиратель смерти моментально кинул в Рональда заклятье, и тот, словно срезанная с ниток марионетка, осел на пол. Ублюдок вновь прижался своей холодной маской к её щеке и прошептал:
— Ну что, грязнокровка, ты выучила домашнее задание?
Домашнее задание, уроки. Он всё время повторял, что научит её быть настоящей волшебницей. Ты так хотела попасть в магический мир, правда, Грейнджер? Добро пожаловать!
— Я не буду этого делать, — по её щекам текли безмолвные, крупные слезы, и она тихонько всхлипнула, не сумев совладать с собой. Гермиона знала, чем всё это должно кончиться. Пожиратель поглотит и утянет её на дно. Нет, не убьёт, но сделает так, чтобы она возненавидела себя. В прошлый раз он заставил её применить Аваду. Они вдвоём убили невинного человека. И Гермиона знала, что он не отпустит, пока не получит то, что задумал.
— Авада или Круцио для твоего рыжего? Выбирай, — он ласково завёл своей палочкой ей прядь за ухо. — Или мне помочь тебе с выбором?
Пожиратель направил палочку в сторону лежащего на полу обездвиженного Рона. Гермиона попыталась высвободиться из хватки, но урод лишь сильнее прижал её к себе. Он убьёт его! Он сейчас убьёт его! Родные голубые глаза закроются навсегда, и она больше никогда не услышит его смех, не почувствует запах. Он убьёт его! Её захватила паника. Гермиона не могла допустить этого. Любой ценой, она отдаст свою душу, но Рон должен жить.