Мясник
Шрифт:
Нет, под «хор» он эту девочку не положит, для себя придержит, «братва» у него слишком зеленая, чтобы свято соблюдать ей верность. Но всем должно быть ясно, кто здесь хозяин, и Таня сейчас как раз это и продемонстрирует. По полной программе! Но обслуживать она будет только его.
Таня подошла к нему и спросила:
— Это ты здесь главный?
Неплохо начала, подумал Генка. Держится неплохо. Но спеси слишком много, гордости. Сейчас мы ее тебе поубавим.
— Что надо? — спросил он.
Таня оглянулась вокруг, нашла взглядом Бочонка и Серегу и
— Эй, вы! Идите сюда, оба.
Те удивленно переглянулись и посмотрели на Генку. А тот развеселился необычайно.
— Ты сюда что, командовать пришла? — спросил он, скаля зубы. — Ты хоть понимаешь, что сейчас с тобой произойдет? — он вдруг раскрыл рот и что было сил гаркнул. — На колени, сука!
— Что? — переспросила Таня. — Что — что? — растерялся Генка.
— Я не поняла, — терпеливо проговорила Таня. — Что я должна сделать? И кто это тут сука?
Генка смотрел на нее со всевозрастающим интересом. Как же я буду ее трахать, пронеслось у него в мозгу, как же я буду трахать ее!!!
Он подошел к ней вплотную и пальцами взял ее за горло.
И сжал.
— Сука — это ты, — тихо-тихо сказал он, глядя ей прямо в глаза. — И на колени встать тоже должна ты. Если ты спросишь, зачем это тебе вставать на колени, я тебе отвечу. Так удобнее в рот брать. Поняла? На колени, тварь.
И в это мгновение Таня коленом ударила его в пах. Причем очень точно ударила. От невыносимой боли Генка сразу же отпустил ее и волчком завертелся на месте, завывая от боли, а Таня взмахнула рукой, и все бросившиеся к ней холуи Генки Каюмова моментально от нее шарахнулись. В руке девочки был самый настоящий нож, да не простой, не тот, каким хлеб режут или картошку, а самый настоящий кнопочный бандитский нож.
Она выставила руку, в которой держала свое оружие, вперед, прямо перед собой и осторожно оглядывала «стаю», упреждая каждое движение.
— Ну, — говорила она чуть хрипловато, — кто хочет? Ну давайте, что же вы?
Все пятились, не желая связываться, но, когда Таня повернулась спиной к Бочонку, тот бросился ей на спину и повалил вниз, прямо на пол беседки, в которой, собственно, и происходило все это действо.
И тут же все остальные набросились на поверженную Таню, но в это время прозвучал другой голос:
— Стоять, бляди! Всем стоять, убью всех на х…
До этого мгновения Андрей держался в тени и вообще никак не вмешивался в происходящее. А теперь он стоял посреди круга, держал в руке нож, который только что выпал из рук Тани, и, бешено вращая глазами, орал:
— Назад! Кому говорю?! Все — назад!!!
По иерархии Андрей был вторым после
Генки, не какая-то там «шестерка». Поэтому все снова попятились. С трудом Таня поднялась на ноги.
Генка к тому времени пришел в себя. Он одобрительно кивнул своему «заместителю».
— Правильно, Андрюха, — сказал он: — Так интереснее. Ну-ка дай сюда этот ножичек.
С этой минуты действие разворачивалось с участием только трех «актеров»: Генки, Тани и Андрея.
Все остальные — статисты.
Андрей стоял в середине. С одной стороны — Генка, с другой — Таня. Оба смотрели на него, а он переводил взгляд с него на нее и с нее — на него.
— Я кому сказал? — удивленно протянул Генка. — Дай сюда пику, ты…
Таня ничего не говорила. Только смотрела на него, как будто усмехаясь чему-то своему.
— Долго будешь башкой-то вертеть?! — не унимался Генка. — Быстро сюда пику прислал!
Наконец Андрей решился и протянул нож Тане.
— На, — сказал он. — Только дергай отсюда, и побыстрее. Ясно?
Таня молча кивнула и пошла к выходу из беседки. Никто не проронил ни слова. Даже Генка. Прежде чем выйти совсем, Таня обернулась и, не встречаясь глазами больше ни с кем, прямо и открыто посмотрела на Андрея. Кивнула головой и ушла. Никто ее не остановил.
А потом Андрей повернулся и с вызовом посмотрел на Генку. Тот был настолько ошарашен поведением своего, казалось бы, самого верного оруженосца, что даже не стал связываться с уходившей Таней. Все его внимание было приковано к нему, его лучшему другу Андрюхе, с которым его связывала такая крепкая дружба и которая теперь была поставлена под сомнение.
— Ты чего, Андрюха? — голосом, не предвещавшим ничего хорошего, начал Генка. — Ты чё — погнал, что ли? Знаешь, что за такие дела бывает Нужно было немедленно восстановить пошатнувшийся авторитет. А то ведь тебя уважать никто не станет. Тот же Бочонок в любой момент пошлет куда подальше и прав будет. Нельзя оставлять все как есть.
— Геныч, — поднял руку Андрюха. — Если ты хочешь «разборок», они будут. Мне все равно, как «мочиться» — без свидетелей или прямо сейчас, у всех на глазах.
Ты только знай, короче, две вещи: во-первых, я тебя «чехлить» не собираюсь, и авторитет твой признаю перед всеми, ты у нас командир. Во-вторых, за эту телку я любому пасть буду рвать, и мне плевать на авторитеты. Если ты мне ее отдаешь, зуб даю, что ты у меня по гроб жизни командир, и я никогда ни за что тебя не подставлю, даже если ты будешь не прав. На любой «разборке» я буду поддерживать тебя. Короче, выбирай. Или у тебя ко мне предъява — и мы мочимся, или ты отдаешь эту телку мне — и я никогда против тебя не возникну. Как скажешь, короче, так и будет.
Генка сразу все понял, что он скажет, едва только этот мудак рот раскрыл. Понятно, что он втюрился в эту сикуху, не выдержал, в какой то момент повел себя неправильно, а сейчас спасает положение. Любой скажет, что движения Андрюха делал неправильные, но сейчас в этом не каждый будет уверен. В общем то, все правильно. «Мочиться», конечно, можно, но не факт, что он сегодня сильнее Андрюхи. «Душка» тому тоже хватает, а настроен он, кажется, не хуже его, Генки. Не стоит рисковать, пожалуй. Если он хочет эту бабу пусть берет, не жалко. Никуда она не денется. Все едино рано или поздно, но будет она и на коленях перед Генкой ползать, и минет исполнять. И после каждой порции спермы спасибо говорить. Никуда это от него, от Генки, не уйдет. Просто надо быть умным.