Мясник
Шрифт:
— Что странно-то? — сжала губы в пи-точку Чума.
— Ну, все это, — недоумевал Андрей. — Как в кино. Выскочили, сами не знаем где, а тут, оказывается, знакомые, которые нам должны. Ну, тебе…
— Это неважно, — нетерпеливо проговорила она.
Ну да, — согласился Андрей. — Выскочили черт знает где, а тут знакомые — с бабками, машиной.
— Это называется — рояль в кустах, — подсказала ему Таня.
Генка почесал затылок и заявил:
— Не знаю, как это называется, а мне это все равно нравится. Лучше рояль в кустах, чем говно.
Он немного помолчал и внезапно добавил:
— Только это действительно странно.
Чума
— Ладно, скажу.
— Внимание, пацаны! — завопил Генка. — Сейчас Чума нам расскажет за всю свою жизнь! Смертельный номер!
— Ничего я тебе рассказывать не буду, — покачала головой Чума. — Одно скажу: не хотела я его трогать. Ну, не то чтобы не хотела, думала очень много: трогать, не трогать… Думаешь, я не знаю, что он никогда мне бабки не отдаст? По закону он и не должен отдавать, кому что докажешь. Не докажешь — и пусть живет, гадина, не тронь говно, вонять не будет. По сравнению с другим гадом он так, пыль, дерьмо под ногами. Хотя сомневалась… Ну, а тут как будто Боженька все так сделал, чтобы я специально здесь оказалась. И Кузнеца послал, и Черепа, и станцию нужную. Я, как только мы на площадь привокзальную выскочили, сразу поняла — неспроста это.
Неспроста и Череп, и Кузнец, и станция эта. Значит, идти к нему надо и мочить. И брать все, что только можно взять. И то, если подумать, правильно Боженька все сделал: теперь у нас и бабки, и тачка. Только… — она запнулась и замолчала.
Некоторое время в салоне царила полная тишина, нарушаемая работой мотора.
Потом Таня осторожно спросила ее:
— Что — только?
Чума тряхнула головой:
— Так, ничего, — твердо ответила она. — Все, братва. Больше ничего не скажу. — Она помолчала и тихо добавила: — Пока.
И они снова замолчали.
Машина мчалась в сторону Москвы. Когда до въезда в город оставалось совсем немного, Чума остановилась и сказала Генке, кивнув на Андрея:
— Сходите поссать.
— Что? — переспросил тот, и вдруг, что-то вспомнив, хлопнул себя по лбу. — Точно, Андрюха-братуха! Выйдем, облегчимся.
Андрей не стал спорить, он сразу понял, что ему должны сказать что-то важное. Не говоря ни слова, он открыл дверцу и вслед за Генкой вышел из машины.
Оставшись наедине с Таней, Чума, не выходя из салона, перелезла на заднее сиденье и оказалась рядом с ней.
— Ох, устала, — пожаловалась она, растирая плечи, кисти.
Таня усмехнулась.
— Я думала, ты никогда не устаешь, — сказала она. — Маленькая, а сил в тебе… Откуда?
— Ох, не люблю я это слово — откуда, — вздохнула Чума. — Я вообще вопросы не люблю.
— Да знаю, знаю, — поспешила успокоить ее Таня, — можешь не отвечать.
— Спасибо, — серьезно глядя на нее, сказала Чума.
Таня растерялась. Что-то творилось с Вероникой, а что, она понять не могла.
— Слушай, — сказала Чума. — Танюха, ты девка ничего вообще-то, точно говорю.
— Спасибо, — пожала плечами Таня.
— Да я не комплименты тебе говорю, — поморщилась Чума. — Я спросить хочу.
— Ну, спрашивай.
— Ага, — кивнула Чума. — Ты мне одно только скажи: Андрюха тебе нравится?
— А что? — помедлив, спросила Таня.
— Слушай, я же по-человечески тебя спрашиваю, — разозлилась Чума. — Ответить не можешь, как надо?
— А как надо? — тоже разозлилась Таня. — Что ты лезешь в нашу личную жизнь?!
Чума моментально успокоилась.
— О! — сказала она. — То, что надо. Раз у вас личная жизнь совместная, значит, все тити-мити. Значит, ты ему нравишься, а он — тебе. Да и Генка балаболил, что не базарили, пока нас ждали, а целовались. Значит, тебе все понятно, да, Танюха?
— Что мне понятно? — снова рассердилась Таня. — Это ты чего-то не понимала.
— Я-то поняла, я все поняла, — отмахнулась от нее Чума, — а тебе, я вижу, все объяснять надо.
— Да что объяснять-то?!
— А то! — сурово смотрела на нее Чума. — Что повязаны вы теперь с ним. Ясно?
Таня смотрела на нее с искренним недоумением.
— Нет. Что значит — повязаны? Обручены, что ли?
— Тьфу! — сплюнула Чума. — Кому что, а шлюхе свадьба.
— Вероника!
— Все, умерла Вероника. Чума я. И вот что я тебе скажу: повязаны вы теперь с Андрюхой. Куда он, туда и ты. Это не твое дело! Заткнись! — перебила ее Чума. — Мое это дело, мое. И Генкино, и Андрюхи-но, и твое. Мы все, четверо, одно дело делаем, а что случится — и отвечать вместе будем. И раз Андрюха с нами — значит, ты тоже, потому как сама сказала — вместе вы. И что тебе Андрюха скажет — будешь делать, потому что он мужик, и ты должна слушаться его. И делать так, чтоб ему хорошо было. А если вам придется на дело идти на пару — вообще делать только то, что он говорит. И не рыпаться!
— Да ты соображаешь, что говоришь?! — закричала Таня, ошеломленная услышанным. — Какое дело?!
— Любое! — жестко ответила Чума. — Какое он скажет.
Таня потрясенно качала головой.
— Значит, во всем слушаться, да? — саркастически переспросила она. — А если он мне скажет: иди, мол, Танюха, Христа ради просить, и принеси-ка ты мне к вечеру миллион долларов. А? Тогда как?
— Если скажет побираться — пойдешь, — в упор смотрела на нее Чума. — А если он про миллион долларов… Если он беспредельничать начнет, я ему первая яйца оторву, а Генка мне поможет.
— Генка — тебе? — не поверила Таня. — Да он же его лучший друг!
— Поможет! — заявила Чума с такой внутренней убежденностью, что Таня сочла за лучшее промолчать.
Кто знает, может, она и права.
В чем права? — испугалась вдруг Таня. Неужели то, что она мне тут наболтала, может иметь хоть какой-нибудь смысл?! Неужели и вправду я должна слепо следовать приказам того, кто не умней меня, не благородней? Что такое Андрей? Просто хороший парень, который меня, кажется, любит и которого люблю я.
То-то и оно, возразила она себе, то-то и оно. Ты сама ответила на все вопросы. Любит? Любишь? Значит — уважаешь. И должна слушаться. Всю жизнь женщина слушалась мужчину. Значит, и ты должна.
Почему это я должна?! — возмутилась она. Почему я должна слушать человека,
который, например, книжек прочел к сотни раз меньше меня?!
А вы не в библиотеку пришли, — усмехнулась вторая ее половина. Здесь, дорогу ша, другие законы. Ты сама выбрала этот мир, ты сама убежала от своих книжек, художественных альбомов и прочих культурных ценностей. Ты выбрала этот мир, не зная его законов, но раз уж ты сделала это, раз уж ты сделала свой выбор, будь добра, стань последовательной и-принимай их законы, пусть они тебе тысячу раз не нравятся. Ты можешь влиять на дорогих тебе людей, но ты не можешь влиять на законы, по которым они живут. Ты можешь попробовать изменить дорогих тебе людей, чтобы они потом сами выбирали, по каким законам им жить.