Мясной Бор
Шрифт:
На этом Сталин полагал закончить констатирующую часть и перейти к приказной, которую в общем и целом уже наметил. Но ему казалось, что в аргументации чего-то недостает… Надо еще раз все обдумать. Сталин поднялся из-за стола, стоя набил трубку табаком, раскурил от одной спички, аккуратно поддевая пламенем табачные волокна, глубоко затянулся, так, что голова немного закружилась, подошел к окну.
Он знал, к каким доводам ему хочется прибегнуть, и потому подумал о Гитлере. Стратегическая разведка сообщала, что фюрер находится сейчас в ближней ставке, расположенной где-то на Украине. Недавно он побывал в штабе командующего группой армий «Юг», лично руководит наступлением вермахта в этом направлении.
«На весь Восточный фронт духу уже не хватает», — злорадно подумал Сталин о Гитлере, как о партнере, в колоде которого уменьшилось количество козырей. Вождь не мог знать, что именно в эти минуты Франц Гальдер докладывает фюреру о том, что русские успешно сопротивляются на участке 29-й моторизованной дивизии, что взрыв железной дороги на участке Сальск — Сталинград не удался, 6-я армия с трудом преодолевает сопротивление частей Красной Армии в излучине Дона. Русские продолжали неистово драться, отходя только по приказу непосредственного начальства, хорошо понимавшего, когда возникает необходимость отойти, чтобы не попасть в плен.
Но Сталин не видел этого из окна кремлевского кабинета. Он придумывал сейчас, как действеннее напугать верных защитников Отечества, стойкость которых уже по достоинству оценил генерал-полковник Гальдер…
В дверях без вызова возник Поскребышев. И хотя дверь открывалась бесшумно, Сталин спиной почувствовал появление помощника, повернулся, вопросительно посмотрел на него.
— Звонит товарищ Маленков… Командующий Волховским фронтом доложил ему, что генерал Афанасьев вывезен из партизанского отряда.
— Это хорошо, — кивнул Сталин. — А генерал Власов? Знает ли Мерецков, что с ним?
— О судьбе Власова ничего пока неизвестно, — ответил помощник.
…О пленении командарма 2-й ударной армии немцы сообщили не сразу. Первыми об этом узнали партизаны, но до тех пор, пока не появилась листовка с фотографией Власова и его заявлением, официально он считался пропавшим без вести.
Существуют разные версии того, при каких обстоятельствах Власов попал к немцам в плен. Видимо, сразу надо исключить те из них, которые утверждают, что бывший командарм стремился стать пленником. Для этого не имело смысла три недели скитаться по лесам и болотам, ежечасно подвергаясь смертельному риску. Безусловно, его группа, которую вел полковник Виноградов, пыталась подойти к переднему краю и пересечь линию фронта. И прав был Афанасьев, утверждая, что Виноградов пойдет со спутниками на север: Власова и Марию Воронову задержали полицаи в деревне Пятница, в пятнадцати километрах к северо-западу от станции Чудово.
Примерно в это же время в соседней деревне Коломовка вышел к железной дороге и оказался жертвой предательства Зуев. Не встретилась ли его группа с теми, кого вел Виноградов? Об этом, наверно, никто никогда доподлинно не узнает…
Но вот что тогда же писали немецкие авторы в книге «Битва за Ленинград», выпущенной штабом 18-й армии в городе Риге: «Обер-лейтенанту С., патрулирующему по дорогам, бургомистр одной маленькой деревни сообщил, что ему удалось захватить одного большевика вместе с сопровождавшей его женщиной и запереть в сарае…
Обер-лейтенант отправился с автоматом к сараю. Когда дверь открылась, переводчик окликнул находящихся в нем. Все с напряжением смотрели в открытую дверь, в которой появился большевистский солдат, одетый в длинную характерную блузу. На обветренном лице блестели большие роговые очки. «Возможно ли это? — подумал обер-лейтенант. — Судя по фотографии, это же разыскиваемый командующий большевистской армией». Обер-лейтенант еще внимательнее посмотрел на фигуру, которая начала говорить и на ломаном немецком языке выдавила слова: «Не стрелять, я генерал Власов». Одновременно человек вынул бумажник со своими документами и передал немецкому офицеру».
Исследование дальнейшей судьбы генерала Власова в немецком плену, а затем во главе Комитета освобождения народов России и Русской освободительной армии, вплоть до виселицы во внутреннем дворе Бутырской тюрьмы, выходит за временные и пространственные границы нашего повествования. Но приведем свидетельства, которые оставили потомкам враги и союзники Красной Армии.
Бывший генерал вермахта Курт фон Типпельскирх в фундаментальной «Истории второй мировой войны» записал:
«В течение лета в ходе длительных боев было сжато кольцо окружения вокруг русских войск западнее Волхова. При этом русский генерал Власов попал в плен к немцам. Впоследствии он возглавил крупные добровольческие части, сформированные из советских военнопленных. Эти части возникли первоначально для того, чтобы включением „добровольцев“ в тыловые службы высвободить немецких солдат для использования на фронте. Постепенно при дивизиях армейских корпусах и армиях были сформированы целые подразделения численностью до батальона…
Как правило, эти «добровольческие» подразделения на фронте не использовались… Их моральный дух и, следовательно, надежность колебались в зависимости от обстановки на фронте. Пока им казалось, что немцы сильнее русских, на них можно было положиться. Но когда в 1943 г. немецкие войска начали терпеть повсюду крупные поражения, которые привели к большим отступлениям, использование этих «добровольцев» на Востоке стало невозможным. Только тогда немецкая пропаганда в связи с изменившейся военной обстановкой и нехваткой людских резервов заговорила о «русском человеке», которого нужно было завоевать на свою сторону. Однако было уже слишком поздно, чтобы воодушевить людей Востока и мобилизовать их на борьбу за интересы Германии. Таким образом, «власовская армия» была мертворожденным плодом».
Непроясненной до конца остается и история освобождения Праги в сорок пятом году, восстание в которой началось не в мае, как привыкли указывать наши военные историки, а еще 5 апреля. «Одной из самых странных историй на том этапе войны была роль, — пишет английский журналист Александр Верт в книге „Россия в войне 1942 — 1945“, — которую сыграли в боях в Праге власовцы, бросавшие своих немецких хозяев…» Эти события не такого уж давнего времени все еще ждут искреннего и добросовестного летописца.
Бывший же командующий 2-й ударной армией генерал-лейтенант Власов, попавший в немецкий плен 15 июля 1942 года, за измену Родине и пособничество врагу Военной коллегией Верховного суда СССР 1 августа 1946 года был приговорен к высшей мере наказания — смертной казни через повешение.
Второго августа приговор приведен в исполнение.
Руди Пикерт не знал, что, оставь он автомат в блиндаже, разыгравшиеся события не были бы столь трагичными. Да и событий бы никаких не случилось, пойди он безоружным навестить фельдфебеля Венделя, который стал ротным обером и жил теперь со старшим писарем в отдельной землянке. Но откуда Пикерту было знать, что охотятся вовсе не за ним, а за его автоматом…