Мятеж обречённых
Шрифт:
Коснувшись плечом края дверного косяка, майор заглянул в проем.
В комнате царило такое же запустение, как и в прихожей. Середину комнаты заливала огромная мутная лужа, из которой торчали ножки сломанного стула и длинные белесые стебли болотной травы, семена которой, должно быть, занес сюда ветер. Источника света, находившегося где-то возле стены, разделяющей две соседние комнаты, видно не было.
– Лейтенант! – не оборачиваясь, негромко окликнул своего спутника майор.
Ответа не последовало.
Майор обернулся.
Лейтенант смотрел на него совершенно безумным взглядом.
– В чем дело, лейтенант? – Майор старался говорить спокойно, но в голосе его отчетливо слышалось раздражение.
– Мне здесь не нравится, – медленно качнул головой из стороны в сторону лейтенант.
– Мне тоже, – криво усмехнувшись, ответил майор. – И все же я собираюсь пойти и посмотреть на то, что находится в соседней комнате.
– Лучше будет, если мы уйдем. – Губы лейтенанта тряслись, словно его бил озноб.
– Разве не по твоей инициативе мы сюда забрались? – уже с нескрываемой злостью спросил майор.
– Да, но теперь... Я думаю, что был не прав...
– Что?!
– Это слишком опасно! – едва ли не с отчаянием выкрикнул лейтенант.
– Что именно? Если бы здесь находились мятежники, собиравшиеся напасть на нас, они бы уже давно это сделали!
– Нет, это не мятежники. – Лейтенант откинул на спину капюшон и нервно провел рукой по коротко остриженным влажным волосам. – Я не знаю, кто там прячется... Но я знаю, что не хочу туда идти!
– Мы пойдем и посмотрим, кто зажег этот свет, – голосом, не приемлющим возражений, произнес майор. – Я не хочу больше ничего слышать про твои дурные предчувствия! Если ты произнесешь еще хоть слово, то можешь быть уверен: сегодняшний день станет твоим последним днем в армии!
Лейтенант, два месяца назад пришедший в подведомственное майору Управление внутренней стражи, не понравился майору с первой минуты их знакомства. Теперь же, когда ему стало известно еще и о том, что этот молокосос вознамерился подсидеть его, майору требовался только повод, чтобы подать на него рапорт в Центральное управление. Так что тратить время на убеждение своего подчиненного он не собирался.
Приподняв ружье, майор решительно шагнул в комнату.
В ту же секунду ослепительный свет, ударивший по глазам, заставил его зажмуриться.
Не успев ничего увидеть, майор автоматически выставил перед собой ружье и, сделав шаг в сторону, прижался спиной к стене.
– Лейтенант! – заорал он, сам не зная зачем, то ли предупреждая об опасности, то ли зовя на помощь.
Палец майора плотно лежал на спусковом крючке ружья, и только мысль о том, что на линии огня мог оказаться вбежавший комнату следом за ним лейтенант, не позволяла ему нажать на курок.
Прошло секунд тридцать, не больше.
Вокруг царила тишина.
Майор слышал только звуки, издаваемые каплями дождя, падающими в лужу и на его капюшон. Он даже не пытался приоткрыть глаза, понимая, что если видит свет даже сквозь веки, то прямой взгляд на его источник может надолго лишить его зрения.
Внезапно он как будто провалился в темный колодец – тьма поглотила его, приняв в свои объятия.
Майор
Он по-прежнему находился в залитой водой комнате без потолка.
В дверном проеме, держась обеими руками за его края, стоял лейтенант. Майор еще успел подумать, куда делся пистолет, который был у лейтенанта в руке. Но задать этот вопрос своему подчиненному не успел. Посмотрев в ту же сторону, куда был устремлен взгляд лейтенанта, майор увидел человека, неподвижно сидевшего в углу.
Это был старик с совершенно лысой головой. Гладкая лоснящаяся кожа плотно обтягивала его лицо и череп. Широкие губы старика были растянуты в улыбке, которая резко контрастировала с холодным взглядом его больших круглых глаз навыкате, похожих на голубоватые шарики из мутного стекла, которыми забавляются дети. Старик был одет в темно-синий, расшитый золотыми и серебряными нитями халат, туго обтягивающий его большой, выпирающий живот, перетянутый широким красным поясом с огромными, свисающими почти до самой земли кистями. Он сидел на невысокой скамеечке, поджав под себя ноги и положив руки на колени. Но самым удивительным было то, что одежда на старике была совершенно сухой. А небольшой участок пола вокруг него был не только сухим, но еще и свободным от устилающего всю остальную площадь комнаты мусора. Фигура старика была словно озарена яркими лучами солнца, хотя небо над его головой было по-прежнему затянуто серой хмарью.
Майору потребовалось всего несколько секунд для того, чтобы снова взять себя в руки. Кроме старика, в комнате никого не было. Старик, что и говорить, выглядел в высшей степени странно, но оружия в руках у него не было. Поэтому майор поднял вверх ствол ружья, которое он все это время держал в руках, направляя на старика.
Старик никак не отреагировал на это проявление доброй воли. Он по-прежнему сидел неподвижно, вперив взгляд в пустота перед собой.
Сделав шаг вперед, майор тронул прикладом винтовки локоть лейтенанта. Тот, вздрогнув всем телом, обернулся. Во взгляде его было не больше осмысленности, чем в остекленевших глазах старика.
– Где твое оружие, лейтенант? – негромко спросил майор. Тот ничего не ответил, но засунул правую руку в карман плаща, из чего майор сделал вывод, что именно там у него и лежит пистолет.
Встав рядом с лейтенантом, майор пристально посмотрел на старика. Несмотря на характерные для старого человека черты лица, кожа у него на лице была розовой и гладкой. На ней не было заметно ни единой морщинки или складочки, какие бывают даже у младенцев. Точно так же выглядела и кожа, обтягивающая кисти его рук, неподвижно лежавших на коленях.
– Эй! – негромко окликнул старика майор. – Ты кто такой? Чуть повернув голову, старик перевел на него взгляд своих странных глаз, похожих на стеклянные шарики.
– Кто я такой? – переспросил он. – А кто ты такой, чтобы задавать мне этот вопрос?
Голос у старика был глухой и низкий. Он произносил слова негромко, старательно выговаривая окончания.
– Послушай, старик, – более резко, дабы справиться с собственной неуверенностью, обратился к нему майор. – Кто бы ты ни был, нам придется доставить тебя в Управление внутренней стражи.